Мертвая зыбь - Юхан Теорин (2015)

– В другой комнате фотографии более позднего периода, – заученно произнес Хеймерссон, и то ли для них, то ли для себя самого тут же выразился попроще: – Ну, поновее.

– Посмотрим. – Герлоф одобрительно кивнул, продолжая переходить от одного снимка к другому. Он бы с удовольствием остался один. Йон тоже не особенно нуждался в экскурсоводе.

– Увидите наш первый компьютер… Все развивается. Нынче распиловка управляется компьютером. Ну, как это там у них получается, не скажу, но факт, что получается. Рамнебю поставлял лес аж в Японию, – с гордостью произнес Хеймерссон. – Вы там, на Эланде, небось, никогда с японцами не торговали.

– Нет. С Японией – нет. – Герлофа задело бестактное замечание. – А вот полы в соборе Святого Павла в Лондоне выложены нашим камнем.

Хеймерссон промолчал. Правда, Герлофу показалось, что он хотел сказать что-то вроде «ну, полы… большое дело», но удержался. Вспомнил, наверное, законы гостеприимства.

Герлоф переменил тему.

– Наш друг побывал у вас в прошлом месяце. Эрнст Адольфссон.

– Тоже с Эланда?

Герлоф кивнул – ясное дело, с Эланда. Откуда же еще?

– Старый каменотес. В середине сентября он у вас был.

– Ну, помню… как же, как же. Я тоже для него музей открывал, как и для вас. Приятный человек. Жил-то он на Эланде, но родом из наших мест.

– Из Рамнебю?

– Ну да. Вырос здесь недалеко, на хуторе. А потом переехал на Эланд.

Вот тебе и раз. Эрнст никогда ничего подобного не рассказывал. Герлоф шел вдоль стены, внимательно изучал снимки. Ага, вот оно: Мартин Мальм и Август Кант старательно позируют в окружении молодых рабочих. Он наклонился и прочитал машинописную подпись.

Дружеская деловая встреча на терминале компании, 1959 год.

Герлофу не показалось, что физиономии участников дружеской деловой встречи лучатся дружелюбием. Только один какой-то парень с плотницким аршином слегка улыбается, остальные, в том числе и главные герои, Кант и Мальм, убийственно серьезны.

Тысяча девятьсот пятьдесят девятый. За пару лет до того, как Мартин купил свой первый большой сухогруз.

На этой фотографии, гораздо более крупного формата, чем приведенная в книге, еще лучше видна рука Августа Канта на плече Мартина. Ну что ж, вот тебе и все признаки дружеской встречи. Герлофу никогда не пришло бы в голову обнимать Мартина – тот не терпел даже малейшей фамильярности. Но Август Кант, очевидно, так не считал. И он мог себе это позволить – таких подрядчиков, как Мартин Мальм, у него были десятки.

– Один из наших друзей. – Герлоф показал пальцем на Мальма. – Корабельщик с Эланда.

– А-а… – Хеймерссон не проявил к новости ни малейшего интереса. – Да… раньше-то тут… баржа за баржей. Лес возили на Эланд. У вас-то там своего леса не сыскать.

– Лес-то у нас был… приехали ваши с материка и все вырубили, – отпарировал Герлоф и показал на фотографию. – А это Август Кант? Или кто?

– Это – да. Это директор.

– Племянник его… известная фигура. Нильс Кант.

– А, этот… да, слышали. Полицейского убил. И слышали, и в газетах читали. Но он-то ведь помер? Сбежал за границу и там помер.

– Да, кажется… А здесь-то он бывал?

– Мне кажется, директор не особенно его привечал. Чтобы заговорить о нем с кем-то… никогда такого не было. Ну и другие тоже… рот на замок, если директор поблизости.

– А может, просто не хотел, чтобы другие знали, где Нильс прячется? – предположил Герлоф. – Семейная тайна… это такая штука.

– А может, и так, – согласился Хеймерссон. – Но быть-то он здесь бывал, как же… в последний раз сразу, как с Эланда утек.

– Да? И что же? С дядей поговорить? Встретились они?