Мертвая зыбь - Юхан Теорин (2015)

Юлия просто-напросто не заметила, как выпила первый бокал. Она видела, как Астрид разливает вино, смотрела на маленький руби новый водоворот, потом протянула руку – и, к своему удивлению, обнаружила, что бокал пуст. Но вкус вина во рту, знакомое, медленно разливающееся по телу тепло свидетельствовали недвусмысленно – да, я выпила. И чувство свидания с давно не виденным другом.

За окном садилось солнце. У Юлии болели бедра после долгой велосипедной прогулки вдоль берега.

– Еще бокал? – Астрид улыбнулась.

– Да, спасибо. – Юлия постаралась придать голосу как можно более равнодушную интонацию – дескать, могу выпить, а могу и не пить. – Хорошее вино.

Укол совести – никакого вкуса она и не заметила. Ей было все равно. «Хорошее вино». Она попросила бы добавки, даже если бы это было плохое вино. Или уксус с градусами.

На этот раз она заставила себя пить медленно. Сделала пару маленьких глотков, поставила бокал на кухонный стол и выдохнула. Х-ху.

– Тяжелый день? – спросила Астрид.

– Да… довольно тяжелый.

А почему тяжелый? Что, собственно, произошло? Ничего особенного.

Прокатилась на велосипеде до соседнего Лонгвика, там поела ланч. Поговорила со стариком, торговцем яйцами. Тот почему-то уверен, что ее сына Йенса убили. Йенс не просто умер давным-давно и где-то похоронен. Нет, его убили.

– И вправду тяжелый день, – повторила Юлия и допила второй бокал.

Вечер накануне выдался совершенно ясным. В аспидно-черном небе сияли алмазные вензеля звезд. Ей предстояло провести вторую ночь в рыбацкой хижине отца.

Здесь у нее и других друзей-то нет, кроме этих холодных звезд. Криво повешенный месяц напоминал ей осколок кости. Юлия долго стояла на пустынном берегу, смотрела на грозное, но почему-то все же успокаивающее сияние звезд. Вернулась в хижину и обнаружила, что в одном из окон у Астрид горит свет. Значит, есть, по крайней мере, еще одна живая душа в этой огромной ночи.

Заснула она, как и в первый вечер, на удивление быстро и крепко, и через восемь часов проснулась от вздохов прибоя, совпадающих с ее собственным дыханием.

Я выспалась. Я спокойна.

Каменистый, пустынный пейзаж впервые не внушал ей никаких мрачных мыслей. И еще она поймала себя на том, что впервые может смотреть на кружевную пену прибоя, не думая о детских косточках.

Поднялась в дом – умыться и позавтракать. Прошлась по участку и нашла старый дамский велосипед за сараем. Она вспомнила – это велосипед Лены. Ржавый, несмазанный, но шины, как ни странно, не спущены. Герлоф, что ли, накачал.

Внезапно приняла решение: поеду в Лонгвик и там поем ланч. А еще найду старика по имени Ламберт и попрошу прощения, что много лет назад его ударила.

Дорога была скверной, каменистой, с бесчисленным количеством мелких ям. Но ехать можно. И потрясающе красивый пейзаж, он всегда был красивым – справа бесконечный альвар, слева, под обрывом – расплавленное олово моря. В сторону каменоломни она после вчерашнего смотреть избегала.

Солнце, ветер в спину – прогулка оказалась замечательной.

Поселок Лонгвик, расположенный в пяти километрах к северу, был побольше, чем Стенвик, но отличался не только размерами. Здесь был оборудованный песчаный пляж, гавань для яхт и катеров – с буйками, мостками, кнехтами, будками для моторов и парусов. В центре в последние годы появились большие дома – люди с материка вскладчину покупали квартиры и в сезон поочередно ими пользовались. И бесчисленные дачи по окраинам – и с севера, и с юга.

Она наткнулась на объявление: «ПРОДАЕТСЯ УЧАСТОК». По всем признакам в Лонгвике шло бурное строительство. Тут и там огорожено, забиты разметочные колышки, стоят поддоны с кирпичом, импрегнированными досками, проложены новые грунтовые дороги.

И, конечно, отель в гавани. А как же! Длиннющее строение, занимающее весь песчаный участок пляжа, три этажа, большой ресторан.