Дом у озера - Кейт Мортон (2016)

В наши дни тоже нелегко, подумала Сэди.

– У меня здесь есть копия диссертации. – Марго быстро подошла к стене книжных полок, достала том в кожаном переплете, смахнула несуществующую пыль. – Сейчас я ее нечасто вытаскиваю, но я страстно увлекалась этой темой, когда училась. Как ни странно, Роуз была и до сих пор остается источником моего вдохновения. Всю свою жизнь я смотрю на нее и вижу, чего можно достичь, если приложить чуточку усилий.

Вернувшись на место, Марго принялась увлеченно рассказывать об основных тезисах своей диссертации, а взгляд Сэди упал на многочисленные сертификаты и свидетельства в рамочках, аккуратно развешанные на стене за письменным столом. Докторская степень в области биологии, вторая степень в области образования, другие достижения. Сэди вдруг стало интересно, каково это идти по жизни, вооружившись тисненными золотом доказательствами в рамочках из черного дерева, что ты чего-то стоишь. Доказательствами твоего ума.

Сэди было пятнадцать, когда директор школы уговорил ее сдать экзамены на стипендию в престижной школе в соседнем городке. Она до сих пор помнила, как пришло письмо, где говорилось, что ее приняли в шестой класс, но воспоминание стало расплывчатым и нереальным, словно сон. Зато поездка за школьной формой навсегда врезалась в душу. Сэди поехала вместе с матерью. Мать нарядилась, по ее мнению, со стильной небрежностью и, как всегда, была исполнена решимости сделать все идеально, хотя и очень волновалась. Все шло хорошо, пока они не заблудились среди одинаковых внутренних дворов. Встреча должна была состояться ровно в полдень; часы на каменной башне безжалостно отсчитывали минуту за минутой, а у матери начался один из ее приступов паники, которые семья по молчаливому согласию называла «астмой». Мать Сэди была перфекционисткой и снобом; ее выбило из колеи великолепное окружение вкупе с мыслью о том, что опоздание «все испортит». Сэди нашла скамейку, усадила мать, чтобы та пришла в себя, потом остановила смотрителя и выяснила, как пройти к магазину школьной формы. Они пришли туда, когда до назначенного времени оставалось двадцать минут; продавщица обмеряла Сэди и болтала с почтительной фамильярностью о «твидовом пиджаке», «нашем маленьком бархатном берете» и других предметах одежды, в которых Сэди не могла себя представить.

В конце концов форма ей так и не понадобилась. Летом Сэди встретила симпатичного парня с машиной и обходительными манерами, а к осени забеременела. Она решила, что пойдет учиться в следующем году, но к тому времени, как все закончилось, стала совсем другим человеком.

Впрочем, даже если бы Сэди нашла в себе силы пойти в школу в новом учебном году, родители не взяли бы ее домой – они сказали всем знакомым, что Сэди уехала учиться по обмену в США, – а в стипендию не входила плата за пансион. Рут и Берти уверяли внучку, что все устроят, но она знала: дед с бабушкой не потянут расходы, придется влезть в долги. Сэди поблагодарила и отказалась. Конечно, Рут и Берти огорчились, и тогда Сэди пообещала им и самой себе, что добьется успеха и без престижной школы. Она сдала экзамены на аттестат о полном среднем образовании в вечерней школе и поступила на службу в полицию, что приятно удивило деда с бабушкой, – те боялись, что внучка будет не в ладах с законом, потому что после рождения ребенка Сэди пошла вразнос.

– Вот, держите. – Марго Синклэр протянула диссертацию. – Полагаю, вы лучше поймете, какой была Роуз. Может, прямо сейчас все и обсудим? Боюсь, через пятнадцать минут у меня другая встреча.

Марго держалась суховато, но доброжелательно, что вполне устраивало Сэди. Она долго думала, как доктор Синклэр отнесется к вопросам о личной жизни Роуз и насколько деликатно нужно спрашивать, однако время поджимало, и потому Сэди не стала ходить вокруг да около.

– Доктор Синклэр, я думаю, что у вашей двоюродной бабушки в молодости был незаконнорожденный ребенок. В Корнуолле, когда она работала няней у Эдевейнов.