Джон - Вероника Мелан (2015)

Мне не хотелось думать – верить или не верить, сомневаться, логически мыслить или задавать себе вопросы – мне хотелось просто знать. Иногда это очень нужно, чтобы кто-то сказал тебе то, что ты так сильно хочешь услышать. Не спрашивал, не заставлял волноваться – просто протянул руку и ответил простое, но такое ценное «да».

– Ди…

А я все еще находилась под впечатлением после встречи с Баалом и Алей. Вдохнула атмосферу их дома, их любви, их счастья, и… вдруг захотела в свою жизнь такую же. Положить руку себе на живот, погладить то ценное местечко в глубине, где уже зародился и теперь растет-развивается малыш – самое красивое произведение искусства, которое могут сотворить лишь двое. Двое любящих.

– Ди…

– Я… – хотелось плакать. Я неожиданно снова сделалась маленькой и неуверенной, страстно нуждающейся в твердой и теплой руке, девчонкой, изнывающей услышать фразу из сказки, фразу из собственной мечты. – Я бы этого хотела.

– Отпусти страх, ладно? Что у нас никогда не будет ребенка, что что-то может пойти не так – страх перед будущим. А потом ты придешь ко мне, и я дам тебе тот ответ, который ты так хочешь услышать. Если вопрос все еще останется.

– И ты скажешь «да»?

– Я скажу то, что ты хочешь услышать. Тебе, не боящейся чего бы то ни было, уверенной в себе и во мне Дине. Моей любимой Бернарде. Ладно?

– Ладно, – он прав. Отпусти стрессы, и линия судьбы изменится – не пройдет по критичным точкам твоей собственной зацикленности, не преломится на сомнении, не изогнется лишь потому, что прямо ей мешает пролечь неуверенность. – Хорошо.

Не буду бояться. Что бы нас ни ждало в будущем – не буду этого бояться.

Чтобы не выказать слабости, в которой пока пребывала, я сменила тему:

– Она очень красивая.

– Я знаю.

– Надо же… Алеста. Он дважды спас ее от смерти, хотел отпустить, а после не отпустил. А ты не отпустил его.

– Я не мог. Баалу нужна эта работа, нужен выход его темной половине, нужен он сам – целиком. И потому было важно оставить его здесь – давать задания, позволить общаться с ребятами, быть «нужным».

– Это всем важно, – не лишая одного или другого, Дрейк позволял человеку обрести все. Готов? Просто бери.

– А как ты сама?

Этим вечером мне почему-то не хотелось говорить о сложных материях, хотелось просто побыть вместе. И еще, в силу настроения, выплакаться, покапризничать. Потому я вздохнула.

– Нормально. Да, нормально – читаю, разбираюсь, учусь. И еще сильно жду тебя назад. Давай, когда ты вернешься, мы проведем вместе целую неделю, ладно? Только ты и я. Чтобы тебя никто не отвлекал – без телефонов, без работы, без дел – ты отключишь внутренний «Реактороприемник» и…

Мой любимый мужчина ласково и чуть виновато улыбался.

– Ну, целую неделю не получится, но три дня, я думаю, выделить смогу. Съездим куда-нибудь…

– Неделю!

– Три дня.

– Пять!

– Торгуешься?

– Торгуюсь.

– Хм, и что ты можешь предложить?

– Себя! Всю себя – целиком. Товар хороший, редкий, ценный – можно сказать «уникальный».

– Уникальный, это точно, – плечи Дрейка тряслись от смеха. Он был красив, когда улыбался, – очень красив. – Ну, тогда ладно, беру! Не упускать же такую возможность? Хорошо, пять дней по возвращению – только ты и я, и никакого внутреннего «реактороприемника». Вот только…

Чего я никогда не любила, так это вот эти самые «вот только» – сразу же нахмурилась, приготовилась принять позу «руки в боки»:

– Что «только»?

– Вот только надеюсь, что к этому моменту Джон вернется в строй и начнет работать, как мой зам, а не как третьесортный, внезапно обленившийся дохляк с полным отсутствием внимания. Кстати, именно об этом я и хотел тебя спросить…

О-па! Попали… Мой наигранно-хмурый вид исчез, а его место на секунду занял вид очень даже виноватый.

Маску! Срочно на лицо маску!

«Угу, как будто она поможет…»

Только бы не проколоться.