Джон - Вероника Мелан (2015)

Можно просить и никогда не получить, а можно никогда ни о чем не просить, но получать и радоваться. Быть благодарным за то, что есть и за то, чего нет и не будет. Можно жаждать обучения и оставаться дураком, либо учиться у окружения – у каждого человека, ситуации, слова и действия. Своего и чужого.

Чего мы хотим и что на самом деле каждому из нас требуется – возможно ли знать? Одному для того, чтобы приобрести необходимый опыт, придется родить ребенка, другому – пережить его отсутствие. А опыт продолжит идти – в другом, по-другому, но всегда продолжит. Кому, как ни Создателю, знать, куда рассыпать искры счастья, а у кого на пути раскидать трещины?

Прав был Дрейк – нет больше вопроса. И страха нет. Придет то, чему прийти, и не притянуть в жизнь то, чему прийти не суждено. Но всегда можно выбрать – радоваться полученному или грустить из-за отсутствия. А, может, радоваться из-за отсутствия и грустить тому, что пришло?

Выбор. Вся жизнь есть выбор.

Я бродила по мокрым дорожкам и философствовала – не печальная более и не напуганная. У меня все есть – всегда есть. В каждую минуту времени. Есть я, есть этот мир, есть выбор и способность действовать. Есть возможность учиться, постигать, видеть новое, ценить старое – есть любовь внутри и настоящий момент.

Спустя какое-то время философское настроение благополучно улетучилось в темную высь парковых аллей, неожиданно вспомнилась фраза Дрейка про «расчесать Смешариков» – я поправила на плече сумку, фыркнула и, улыбаясь, зашагала домой.

Глава 9

Джон казался себе раздвоившимся.

Смотрел на лица парней отряда специального назначения, бороздил взглядом расписание их занятий и собственных дел на сегодня и не видел его. С оцепенением думал о том, что все равно не сможет курировать тесты, выдавать дельные комментарии и журить за промахи.

Не сможет, потому что «не здесь» – потому что он есть снаружи, но внутри его нет.

Как и вчера.

Дрейк говорил «понаблюдай на линтивными потоками, попробуй оценить плотность выстраиваемых мною полусфер…», но Сиблинг не мог сосредоточиться. Дрейк ворчал: «держи часть процесса при построении внешних контуров защитных полей», но Сиблинг думал о другом – о том, что он должен произвести замеры – совсем другие замеры – не полей, не контуров, не линтивных потоков, а ее кожных покровов.

Но как?

Отряд ожидал приказаний, все привычно молчали – хмурились, сидели тихо. Вот и он, как старый рассеянный профессор, вместо того чтобы обращаться к аудитории, почему-то смотрел в окно и с удивлением спрашивал себя – почему так хорошо помнит ее запах? Зачем настолько детально запомнил лицо? Почему со смесью робости, изумления и раздражения вспоминает прикосновение – спокойное человеческое прикосновение к его руке? Его. Руке.

Джон двоился, троился, распадался внутри на части – Дрейк все заметил, но ничего не сказал.

Еще скажет.

За счет чего она вдруг выделилась из толпы, проявив совершенную нечувствительность к его ауре, одно лишь близкое присутствие которой влияло на людей негативно?

На всех влияло – на нее нет.

Он должен сделать замеры.

Что там по графику у команды – тактическая подготовка, кросс? Пусть займутся чем-нибудь сами, пусть за ними вновь проследят ребята из Третьего отдела, пусть… делают, что хотят.

– Может, вместо спецподготовки по тактике поедете на полигон?

Зашуршали куртки, сменили положение руки и ноги замерших до того членов отряда, зашелестел одобрительный шепоток. Теперь на Сиблинга смотрели не угрюмо, но с удивлением, как на преподавателя по алгебре, который вместо проведения сложной контрольной вдруг предложил всем дать пару кругов по стадиону – физкультура, мол, она всегда полезна…

– Мы только «за»…

– Готовы хоть сейчас.

– Как скажешь.