Арант с трудом понимал произошедшие с ним за ночь метаморфозы, но они ему нравились. Накануне он пребывал в ступоре. Не мог заставить себя пошевелиться, начать действовать. Даже просто выйти из кабинета. Ему казалось, что все кончено, битва проиграна еще до ее начала. Предательство Ковена только усугубило это впечатление. Последний раз он чувствовал себя таким раздавленным, уничтоженным в тот день, когда его любимая девушка, холодно цедя слова сквозь плотно сжатые зубы, велела ему навсегда исчезнуть из ее жизни. И забыть о ее ребенке.

Тогда он нашел силы в злости, в охватившей его ненависти, а в этот раз в чем-то совсем ином. В недрогнувшей вере Марты в то, что он справится с ситуацией. В немного наивной надежде Ланы на то, что шкатулка поможет. Так или иначе, а они обе дали ему необходимый стимул, прочистили голову, зарядили уверенностью в себе.

Теперь Арант был полон решимости и сожалел лишь о том, что потерял целые сутки на свои колебания. Времени и так было немного.

В первую очередь ему требовалось выяснить, сколько людей осталось в его распоряжении. Больше всего надежд он возлагал на охрану клуба. Формально эти ребята тоже состояли в Ковене, но с незаконной стороной его деятельности не соприкасались. Они были просто личной службой безопасности Аранта, и их едва ли интересовали внутренние интриги. Он хорошо им платил за обеспечение его безопасности и неприкосновенности. Скорее всего, они продолжат работать на него и при нынешнем раскладе сил. Им можно поручить сторожить и охранять Рейна, когда получится его изолировать.

Однако, явившись в клуб, Арант нашел там даже больше, чем искал. Два десятка человек – одни были из ближнего круга, других он едва знал в лицо, третьих видел впервые в жизни – ждали его, чтобы подтвердить: для них он все еще глава Ковена. И это придало ему еще немного сил.

Сделав необходимые распоряжения, он попытался разыскать Рейна, но в общежитии СКА того не оказалось. Где еще он мог быть – если не у него дома и не в «Сиянии» – Арант не знал, но найти кровного родственника для него не составляло большого труда. Для этого не требовалось даже заметного использования темного потока.

Как только точка была определена, Арант открыл портал, и с ним в него прошли четыре охранника, которые должны были вмешаться только в случае возникновения проблем с Рейном. До тех пор от них требовалось держаться в стороне и наблюдать.

Оказалось, что Рейн сбежал от всего подальше от Аларии. Судя по тому, что рядом с ним стоял на подножке магоцикл, бежал он именно на нем: ехал, куда глаза глядят, пока дорога не привела к огромной расщелине – Мидарскому Каньону. Нет, ехать можно было и дальше, но Рейн то ли устал бежать, то ли просто остановился полюбоваться грубой пыльной красотой.

Он сидел на огромном камне, глядя на раскинувшийся внизу каньон, но, возможно, не видел его. Отчасти его нахождение здесь было хорошим знаком: если Рейн понимает, что с ним происходит, и намеренно пытается держаться подальше от людей, чтобы не распространять Скверну, значит, он еще контролирует ситуацию.

– А здесь красиво, – заметил Арант вместо приветствия, подходя к Рейну со спины. – Слышал об этом месте, но никогда тут не был. И вот, довелось…

Рейн едва заметно вздрогнул, услышав его голос, даже бросил быстрый взгляд через плечо, но этим его реакция и ограничилась. Он не вскочил с камня, не повернулся к Аранту, не велел ему убираться, напоминая, что ненавидит и не хочет знать. Все это тоже было добрым знаком.

– Зачем ты здесь? – только и спросил он.

Его голос прозвучал глухо, устало, в нем сквозила та же безысходность, которую Арант испытывал накануне.

– Чтобы помочь. Что бы ты ни думал, ты мне дорог.

– Поэтому ты бросил меня? – едко уточнил Рейн, презрительно усмехнувшись.