Бывший муж - Ирина Шайлина (2020)

— Сама испекла. Сублимирую тревожность в тесто.

Я приподнял салфетку — вполне себе аппетитно. И тесто не зубодробительное на вид — румяное и воздушное.

— Раньше ты не умела готовить.

— А ты деньги зарабатывать не умел, — пожала плечами Яна. — Всех нас меняет время.

Время меняет. Кого-то любовь. Кого-то — одержимость. Янка молча поставила чайник. Порезала пироги — они были нетронуты. Я подумал, как наверное паршиво и горько было их печь, пироги, которые даже скормить некому. И как сложно ей сейчас, лишенной своего якоря.

Мы сели пить чай. Словно нормально вот так, после болезненного развода, нескольких лет наполненных отчаянием, после всего, что случилось, просто сидеть и пить чай. С пирогами, которые сама Яна, кстати не ела — бултыхала чай ложкой и думала что-то явно невеселое.

— Ешь, — велел я и пододвинул к ней блюдо с мясным пирогом. — На тебя уже без слез не взглянешь.

— Ларин, — покачала головой Яна. — Ты мне давно уже не муж.

— Я отец твоего ребенка.

Янка фыркнула, но пирог взяла. Вообще она сегодня удивительно тихая. Задумчивая. Язвит даже через раз, что пожалуй, плохо. Надо раззадорить ее, чтобы боевой дух снова проснулся.

— Буду надоедать тебе, пока не доешь.

Снова головой покачала. Раскрошила, разломала несчастный кусок пирога, вывернула наружу аппетитным нутром, но все же немного поела.

— А Илье нравятся с вишней…

Я вспомнил, что у меня дочка с собой. Про Катю вообще не забывалось, теперь она постоянно елозила у меня на самом краешке сознания, чем бы я ни был занят. Словно маленькая Катя — кнопка. Кнопка для возвращения в действительность.

Пошел в комнату. Наверное, нужно уходить. Не бередить старое, не пытаться найти покой у того, кто сам в нем нуждается. Но навалилось все разом — не унести. Опустился на диван рядом с Катюшкой, не зажигая света. Вскоре и Янка пришла, села в кресло, стоящее неподалеку. Здесь все было рядом, в этой маленькой квартире.

— Посиди еще немного, не спеши, — попросила Яна, порядком удивив.

Я кивнул, не подумав, что в густой чернильной темноте она просто этого не увидела.

— А у тебя бывает, — спросил я, — что ты по прежнему, забываясь, считаешь меня своим?

Янка хихикнула, короткий горький смешок резанул по нервам.

— Я от тебя два года лечилась. А может и больше… Но у меня Илья был. А как лечился ты?

— Работал.

И снова тишина. Густая, вязкая, буквально осязаемая. Она разделяет нас с Яной куда сильнее этих семи лет врозь, стремится раскидать по разным лагерям, додумать за нас все несказанные слова.

А мне многое сказать хочется. Почему Яна на развод не пришла? Я пришел, как дурак, надеясь ее увидеть, надеясь, что вдруг что-то изменится, слова нужные найдутся, волшебство, блядь, случится. Не случилось — вместо Яны был доверенный адвокат. Даже Елагин не явился, хотя уж его то стоило ожидать. Не развод получился — фарс. Я и напомаженный индюк, который сухим бюрократическим языком излагал волю моей жены. Тогда еще — не бывшей. И делить нам нечего было, кроме Ильи. Но я не мог его у Яны отобрать. Не мог сделать ей еще больнее. Лучше — сердце свое вырвать. Или сломать колено, впрочем мне его и так сломают, только я об этом тогда еще не знал.

— Зачем ты женился на своей Даше?

Сейчас я сотни раз задавал себе этот вопрос. И ответы всегда были разными.

— Я был одинок. Она была одинока. Мне казалось, что так будет правильно.