Все цветы Парижа - Сара Джио (2019)

– Боюсь, что спина, – ответил он. Я подхватила его под мышки, и он осторожно встал на ноги. – Ничего страшного, приложу кусочек льда, и все пройдет.

– Папа, что случилось?

– Меня чуточку побили, – ответил он.

– Кто это сделал?

– Никто, – отмахнулся он.

– Папа, что за никто?

Он не глядел на меня.

– Немец?

Он молчал.

– Папа, пожалуйста. Скажи мне. – Я заглянула в его усталые, печальные глаза. Сквозь мою наспех сделанную повязку сочилась кровь. Рану наверняка надо зашивать. Сейчас я позвоню доктору Бенниону, который много лет лечил нашу семью. – Скажи мне, чтобы я могла защитить тебя. Скажи ради нашей безопасности.

Папа молчал.

– Это был тот офицер, который приходил в лавку? Тот, высокий…

– Селина, – сказал папа. – Говорю тебе – не беспокойся. Это всего лишь царапина…

– Но я беспокоюсь. И я должна знать. Это был он?

Папа опустил голову и кивнул.

Зазвонил телефон, и папа потянулся к нему, но я остановила его.

– Нет. Не отвечай. Сейчас ты не можешь продолжать работу. Я отведу тебя домой. Тебе нужен доктор.

Кроме того дня, когда умер Пьер, папа ни разу не закрывал лавку так рано все годы с самого ее открытия. Я читала его мысли: оставаться тут небезопасно, во всяком случае, сегодня, но если он рано закроет лавку, это будет поражением.

Пока он думал, я взяла веник и принялась за уборку. Села на корточки, собрала осколки вазы, которую всегда любила, вздохнув, выбросила их в корзинку для мусора и, непрестанно оглядываясь, вынесла мусор в переулок.

Вернувшись, взглянула на часы, и у меня сжалось сердце.

– Кози! Пятнадцать минут назад я должна была встретиться с ней возле дома! – Вероятно, теперь дочка удивляется, где я. Вдруг она уйдет куда-нибудь? Вдруг она…

В это время звякнул дверной колокольчик, и я даже села на стул от облегчения, когда Кози вбежала в лавку.

– Мама! Вот ты где! Я пришла домой, как ты велела, но тебя не было, вот я прибежала сюда. – Она пристально посмотрела на меня. – Ты сердишься на меня?

– Нет, нет, милая, – ответила я, обнимая ее крепче обычного. – Извини, что я не пришла домой. Надеюсь, ты не испугалась. Я просто не посмотрела на часы.

– Все в порядке, мамочка, – торопливо заверила она меня. – Я не испугалась. Я… – Она замолкла, увидев дедушкино лицо, и бросилась к нему. – Что случилось?

Он заставил себя улыбнуться.

– Мое милое дитя, кажется, мне нужны более сильные очки. Твой глупый дед ухитрился сегодня удариться лбом о стенку.

Тревога на лице дочки сменилась улыбкой.

– Глупый, глупый дедушка! Тебе надо быть осторожнее!

– Да, надо было, – ответил папа.

Она засмеялась, подошла к окну и стала что-то разглядывать.

– Как странно, – сказала она, показывая куда-то пальцем. – Мама, что это на окне?

– Где, доченька?

– Вон там. Желтая звезда.

Я посмотрела, и у меня встали дыбом волосы. Сначала я даже не поверила своим глазам, словно мы из реальной жизни перенеслись в ужасный кошмар. Но нет, глаза меня не обманывали. Краска еще не успела высохнуть. Я и не заметила эту кривую, наспех нарисованную звезду, когда пришла в лавку, и поняла по папиному лицу, что он тоже ее не заметил.

– Мама? – спросила Кози. – Почему они так сделали?

Она уже знала, что означала желтая звезда. Это знали все мужчины, женщины и дети в Париже. Мне отчаянно хотелось сказать ей, что, как и «нелепое» происшествие с дедушкой, это тоже глупое недоразумение и не нужно из-за этого беспокоиться. Мы возьмем мыло, воду и все отчистим – вуаля!

Но я ничего не сказала. Не нашла слов. Вместо этого я взяла ее за руку, и мы с папой переглянулись.

– Сейчас я принесу ключи и запру дверь, – сообщил он.

Папа взял пальто и деловую сумку и во второй раз в истории своего бизнеса на улице Клер перевернул табличку на «ЗАКРЫТО» и запер дверь раньше шести часов вечера.