Роза и крест - Элеонора Пахомова (2018)

Замятин прибыл на место встречи первым и чудом отыскал свободный столик на уютном пятачке под открытым небом. Вечерний «Гоголь» был полон — все хотели насладиться последними теплыми вечерами перед наступлением промозглой московской осени.

Со всех сторон майора окружали люди самых разных возрастов и социальных уровней. Здесь можно было различить студентов, офисных работников, так называемых представителей креативного класса, иностранцев. Кое-где сидели чисто женские компании, московские барышни держали в загорелых руках бокалы с вином, что-то весело обсуждая или проникновенно рассказывая друг другу. Меж тесно стоящих столиков лавировали официанты с подносами, их постоянно окликали или манили жестами. Вечер был в разгаре. Гвалт голосов тонул в музыке из советских фильмов: «Есть в графском парке старый пруд, там лилии цветут. Там лилии цветут. Цве-етут…» — раздавалось из динамиков.

Замятин любил пропустить рюмочку в этом заведении, наблюдая за такими разными людьми, прислушиваясь к их смеху или оживленным дебатам. От Петровки до Столешникова было рукой подать, и он иногда захаживал сюда после работы, устраивался за барной стойкой и болтал с барменом Сашей, потягивая портвейн «Массандра» или опрокидывая пару стопок водки. Саша, высокий крепкий парень лет тридцати с небольшим, почти ровесник Замятина, всегда был весел и дружелюбен. Он чем-то напоминал майору актера Леонида Утесова из старого фильма «Веселые ребята».

Сегодня его развлекала большая компания молодых людей, оккупировавших уличную барную стойку и высокий бордюр вдоль клумбы, которая широким полумесяцем тянулась во дворе. Столик им был без надобности. Замятин махнул приятелю рукой, за что был вознагражден широкой улыбкой.

Погодин появился минут через десять. Поискал майора взглядом, кивнул ему и легкой поступью направился прямо к бару. Пошептался о чем-то с Сашей, сунул бармену коричневый бумажный пакет, а потом уже двинулся к Замятину.

— Что это вы передали бармену? — удивился майор.

— Вино. «Шато Марго» коллекционное. Будете?

— Изжоги мне только не хватало.

От этой реплики с Мирославом случился приступ восторга. Внешне он постарался сдержать свои эмоции, но глаза его так и лучились весельем. Как же здорово, что он придумал скоротать этот вечер в компании Замятина!

— Я смотрю, вы чем-то сильно озадачены, Иван Андреевич.

— Ага. Сильно. Озадачен. Да… Нет у меня пока поводов для веселья, Мирослав Дмитриевич, — сказал Замятин и поднял на Погодина печальные глаза. — Что вы делали в вечера убийств Заславского и Соболь?

Спонтанно майор решил, что будет действовать прямо. Не любил он ходить кругами да юлить. Не любил и не умел.

— Вы что, меня подозреваете? — Погодин расхохотался. — Как что делал? Кромсал человеческую плоть, разумеется! Хобби у меня такое — макраме из людей делать.

Замятин устало потер лоб.

— Я серьезно, Мирослав Дмитриевич.

— Ну, если серьезно, то, когда потрошили Заславского, я ужинал с девушкой в ресторане в присутствии многочисленных свидетелей. Подтвердить это будет несложно. А вот когда убивали Соболь, находился дома, работал над докторской диссертацией. Свидетелей у меня нет, но вы можете просмотреть видео с камер наблюдения в подъезде и убедиться, что я вернулся домой около восьми вечера и не выходил на улицу до следующего утра.

Замятин облегченно вздохнул и опрокинул стопку водки. Как минимум один неприятный вопрос закрыт. Осталось прояснить вопрос номер два.

— Я не просто так спросил вас об этом, Мирослав. Дело в том… В общем, выяснилось, что на прием к Заславскому приходил ваш отец и разговор с профессором у него был о вас.

— Папа приходил к психиатру? — ошеломленно переспросил Погодин. — Да быть этого не может!

— Ошибка исключена.

Мирослав молчал и смотрел в бокал с красным вином, покручивая в пальцах тонкую ножку.