Учитель - Катерина Даймонд (2019)

В машине сразу громко включила радио, чтобы поменьше разговаривать, – боялась, что по голосу отец поймет правду. Ее знобило, на глаза наворачивались слезы, но она еще ни разу не заплакала, хотя ни на мгновение не переставала себя ругать. В сознании без конца прокручивались события вчерашнего вечера. Трудно было решить, что расстроило больше всего. Поговорить по душам с Дэни Эбби не имела права, поскольку целовалась с Кристианом – искушение оказалось непреодолимым. Даже не могла вспомнить, просила ли парней остановиться. Наверное, просила. Но почему же не разрушила стены криком?

Задумавшись, Эбби не заметила, как отец остановил машину возле дома, в котором она выросла. Не хотелось осквернять своим присутствием самое дорогое, и все же в душе жила слабая надежда на спасительные воспоминания детства: вероятно, им удастся смыть грязь лучше самого горячего душа. Музыка стихла. Эбби вернулась в реальность и почувствовала взгляд, полный заботы, любви и поддержки.

– Все в порядке, тыковка? – Отец никогда не называл дочь по имени – Эбби не могла вспомнить ни единого случая. Для него она всегда была тыковкой.

– Вчера выпила немного лишнего.

Не ложь, но и не полная правда. Лгать отцу не хватало сил, он был слишком дорог и важен. Да и потребности такой прежде не возникало, а сейчас очень хотелось скрыть, какова его дочь на самом деле. Действительно, что она собой представляет? Целовалась с парнем своей лучшей подруги, а дальше? Вызывающе бесстыдное платье, пьянство, кокетство – все это наверняка станет предметом всеобщего внимания и обсуждения, а вовсе не поведение Кристиана: он оставался центром и душой компании. Никто не скажет дурного слова о хозяине вечеринки. Так есть ли смысл с кем-либо обсуждать то, что произошло? Нет.

«Будь нормальной», – приказала себе Эбби, хотя никогда не чувствовала себя нормальной, всегда находилась на периферии молодежной компании. А сейчас и вообще едва помнила, как дышать и ходить. «Будь нормальной, будь нормальной и повторяй эти слова до тех пор, пока они не отпечатаются в сознании».

Эбби вошла в дом и шлепнулась на диван перед телевизором в надежде развлечься какой-нибудь легкой комедией. Пролистала каналы, но не нашла ничего достаточно смешного и утешительного. Отец вернулся с пакетом фастфуда: готовить он не любил и не умел; к тому же именно жирной еды сейчас и хотелось. Он всегда знал, чего хочет дочь, потому что хорошо понимал ее. Эбби молча жевала копченую курицу, отец с улыбкой смотрел на нее и говорил о чем-то, а ей с трудом удавалось улыбаться в ответ.

– Твое белье уже высохло, так что отвезу обратно, как только соберешься.

Слова эхом отозвались в сознании. Обратно? Разве можно туда вернуться? Может, не сегодня? Наверное, прежде чем снова окунуться в лживый мир, имеет смысл провести хотя бы одну ночь в своей комнате, в своей постели? Всего лишь на одну ночь снова стать дочерью, почувствовав защиту единственного на свете благородного, достойного доверия мужчины.

– Переночую с тобой, хорошо? Завтра занятий все равно нет.

Теплая улыбка отца согрела сердце. Разумеется, здесь ей всегда рады, ведь это родной дом.

Засыпая в знакомой с детства нелепой розовой постели, Эбби чувствовала себя растерянной и беспомощной, не представляла, что будет делать, проснувшись утром. В сознании крутилось какое-то слово, но поймать его пока не удавалось. Сон пришел быстрее, чем прошлой ночью, а утром она почти забыла. Почти забыла о чем?

В кухне на столе уже ждал обычный завтрак: вареное яйцо в розовой фарфоровой рюмке, тосты и чашка горячего земляничного чая. Эбби никогда не испытывала особой нежности к розовому цвету, однако отец всегда пытался стать еще и матерью, а потому непременно покупал самые девчачьи вещи. Он работал автомехаником и постоянно боялся, что не сможет успешно справиться с родительскими обязанностями.

Сейчас отец сидел напротив, просматривая почту, хмыкая над счетами и выбрасывая в корзину рекламные листовки.