Учитель - Катерина Даймонд (2019)

Эбби отвела его в спальню, легко толкнула на кровать и спросила себя, был ли он с кем-нибудь прежде. Паркер неизменно держался отстраненно, но поцелуи доказывали, что это не первое его объятие. И в то же время в каждом его движении ощущалась невинность. Не было ни тени вожделения, которое охватывало мужчин при первом же намеке на обещание. Эбби и прежде пыталась познать близость, но всегда пугалась и убегала. С Паркером все происходило иначе: его желание казалось следствием интереса, любопытства, а вовсе не стремлением к наслаждению и удовлетворению похоти. Он прикасался как бы с сомнением, внимательно всматриваясь в лицо, чтобы увидеть реакцию и понять, можно ли продолжать. Губы Паркера приоткрылись, он старался выровнять дыхание и усмирить страсть. Рука медленно, осторожно коснулась груди Эбби и замерла. Даже сквозь платье она почувствовала тепло пальцев. Нерешительность Паркера обострила желание; она поймала его ладони и поцеловала, а потом сама расстегнула пуговицы, показывая, что ждет прикосновений.

Следя за его взглядом, медленно сняла платье. Глаза снова изменили цвет и стали почти белыми и прозрачными, как бриллианты. Хотелось утонуть в этом взгляде и остаться в нем навсегда. Никто никогда не смотрел так на Эбби, и она впервые осознала собственное могущество, способность внушить самое острое, жаркое, неотвратимое желание. Сейчас власть принадлежала ей, а Паркер с радостью подчинялся.

Неровный стук дождя эхом повторял удары сердец. Эбби встала на колени, чувствуя, как нетерпеливо вздымается его грудь, поцеловала белую кожу и медленно опустилась. Не отводя глаз от его губ, постаралась дышать в унисон. Оба знали, что должно произойти. Вот он на миг замер, вошел в нее и едва слышно вздохнул. Эбби показалось, будто последние пять лет были лишь страшным сном. Внезапно все стало другим, новым – в том числе и она сама. Выяснилось, что она не настолько грязна, чтобы никто не захотел к ней прикоснуться. Вот она здесь, и Паркер с ней, исполнен страсти. Он – удивительный, невероятный, прекрасный. Паркер положил ладони ей на талию, поднялся и поднял ее. Теперь они слились неразрывно, грудь к груди, кожа к коже. Эбби уже не знала, где кончается она и начинается Паркер. Убегать совсем не хотелось – хотелось оставаться с ним как можно дольше. Паркер уткнулся лицом ей в шею и глубоко вдохнул. Этого неповторимого ощущения причастности Эбби ждала всю жизнь. Она шевельнулась: жар становился почти невыносимым. Даже запах пота казался волшебным, дурманящим. Хотелось, чтобы Паркер окончательно утратил волю и полностью отдался ей. Откуда-то из глубины существа поднимался экстаз, однако она всем силами подавляла исступление, дожидаясь абсолютного единства. Ждать долго не пришлось: на вершину они поднялись одновременно. Лицо Паркера, еще мгновение напряженное, смягчилось. Он упал на кровать, схватил Эбби за руку и увлек за собой.

Лежа рядом с Паркером, она вовсе не собиралась вставать, чтобы одеться. Прятаться не хотелось. Зачем? Ни смущения, ни беспокойства Эбби не испытывала – возможно, потому, что в ее комнате они остались вдвоем, вдалеке от мира. Опасности, страха тут не существовало, и она снова чувствовала себя прежней – какой была до роковой субботы. Связь между ними, пусть хрупкая и тревожная от множества вопросов, так и не получивших ответа, казалась неразрывной. Прежде мужчины относились к Эбби снисходительно, видя в ней лишь милую игрушку, но с Паркером все было иначе. Гнетущие мысли о собственной неполноценности, о жизни, проведенной в ненависти к самой себе, о смерти в унылом одиночестве исчезли. Паркер нуждался в ней, хотя стеснялся собственной слабости и боялся проявить чувства.