Проповедник - Камилла Лэкберг (2010)

Патрик слегка помял переносицу пальцами: у него жутко разболелась голова. Он собрался принять таблетку от головной боли, как вдруг вспомнил, что ничего не съел за целый день. Еда была одним из соблазнов, перед которым Патрик не мог устоять, о чем ясно свидетельствовала его довольно кругленькая талия. И он едва ли мог припомнить, когда забывал бы пообедать или поужинать или тем более не вспомнить о еде за целый день. Патрик чувствовал себя слишком усталым, чтобы приготовить что-нибудь серьезное, поэтому соорудил себе бутерброды с сыром и тресковой икрой. Патрик ел бутерброды, макая их в горячий шоколад. Как обычно, Эрика смотрела на него как на извращенца при виде этой, по ее мнению, ужасной гастрономической комбинации. Но Патрик считал это пищей богов. К концу третьего бутерброда от головной боли не осталось и следа, и Патрик почувствовал себя человеком.

— Ты ничего не будешь иметь против, если мы пригласим Дана и его девушку на уик-энд? Мы можем гриль устроить.

Эрика сморщила нос и ничего не сказала. Судя по всему, восторга у нее это предложение не вызвало.

— Ну послушай, ты ведь не дала Марии ни одного шанса. Сколько раз ты с ней встречалась? Два?

— Да-да-да, я знаю. Но она же такая… — Эрика покрутила носом, пытаясь подобрать подходящее определение. — Соплячка.

— Ну, с этим она ничего не может поделать. Да, она действительно молоденькая. И я прекрасно понимаю, что она кажется немножко глуповатой, но кто ее знает, может быть, она просто смущается. Так что уж хотя бы ради Дана можно немного напрячься и потерпеть. Я хочу сказать, в конце концов он выбрал именно ее, и что же тут странного, если после развода с Перниллой у Дана появился кто-то.

— Удивительное дело, каким ты иногда бываешь понятливым и терпеливым, — сказала Эрика мрачно, но при этом вынуждена была признаться себе, что Патрик совершенно прав. — Что это ты так за нее заступаешься?

— Я всегда заступаюсь за двадцатилетних девушек: у них масса достоинств.

— Да ну! Каких? — спросила Эрика подозрительно, хотя тут же поняла, что Патрик над ней просто издевается. — А, да ладно тебе, ты, пожалуй, прав. Конечно, мы пригласим Дана и его цыпочку.

— Послушай…

— Да-да, конечно, Дана и Марию. Это наверняка будет захватывающе. Я, пожалуй, достану из кладовки кукольный домик Эммы, чтобы ей было чем заняться, пока мы, взрослые, будем ужинать.

— Эрика…

— Да, конечно, сейчас прекращаю. Но у меня от нее что-то вроде тика.

— Какая злая девочка. Иди лучше сюда и обними меня, вместо того чтобы строить зловещие планы.

Эрика села рядом с Патриком на диван, и они прижались друг к другу. Такие минуты помогали Патрику если не забывать, то, по крайней мере, спокойнее воспринимать темные стороны человеческой натуры, с которыми ему приходилось сталкиваться на работе. Эрика поддерживала его в мысли о том, что он делает этот мир чуточку надежнее и безопаснее — в первую очередь для нее и для их будущего ребенка. Патрик думал об этом и чувствовал, как под его ладонью в ее животе барабанит ножками их дитя. Снаружи за окном задувал ветер, наступали сумерки, и небо из серовато-голубого стало пламенеюще-красным. Судя по закату, завтра ожидался солнечный день.

Предположения Патрика насчет солнца полностью оправдались. От дождя остались одни воспоминания, и днем над прогревшимся асфальтом отчетливо виднелся дрожащий воздух. Хотя на Мартине были всего лишь шорты и майка, он обливался потом, это стало его естественным состоянием. Вчерашняя прохлада вспоминалась как какой-то сон.