Молочные зубы - Зои Стейдж (2019)

Когда разговор закончился, он вышел и вернулся с чистым комплектом постельного белья. Потом застелил кровать быстрыми и уверенными движениями, отчего Сюзетте даже стало завидно; ей больше не казалось, что у нее в жизни есть какая-то цель, что она вообще на что-то годна.

– Может, мне самой с ней поговорить? – сказала она, словно размышляя вслух.

– Вряд ли это хорошая идея. Думаю, Беатрикс со мной в этом согласится.

– Не надо настраивать ее против нас. Может, мне надо перед ней извиниться?

Это, конечно, не поможет, но немного очистит совесть Сюзетты.

Алекс прижал подбородком к груди подушку и надел на нее свежую наволочку.

– Я бы предпочел, чтобы до понедельника вы не общались друг с другом.

– У меня нет никакого желания все выходные проторчать в четырех стенах. Мне хочется побыть с тобой, а ты не сможешь все время оставлять Ханну одну.

– Мне было бы спокойнее, если бы мы вызвали тебе врача.

– Раны пустяковые.

Она не слишком уверенно покачала головой в знак протеста, но все равно осталась непреклонной в своем решении. Ноги немного гудели от боли, но она была ничтожной по сравнению с той, что ей уже когда-то доводилось испытывать.

Он взбил подушки.

– Ты ляжешь под одеяло или поверх?

– Сверху. Принеси мне альбом для рисования. Я оставила его внизу, на полке рядом с телевизором.

– Заодно приготовлю тебе завтрак. – Он подхватил ее и уложил на кровать. – А потом принесу ноутбук, чтобы ты могла что-нибудь посмотреть в Интернете. Может, что-то еще? Хочешь, я позвоню маме?

– Тове? Зачем?

– Она приедет и поможет нам. Случай ведь экстренный.

Алекс сел рядом, и Сюзетта почувствовала, что ему отчаянно кто-нибудь нужен: Това, Беатрикс или она сама. Человек, который заполнит собой дом и избавит его от необходимости оставаться с дочерью наедине.

– Завтра я уже смогу встать.

– Откуда тебе знать. К тому же у нас есть Беатрикс, она поможет. Ты сама мне это сказала.

– Это было вчера.

Сюзетта не хотела, чтобы к ним приезжала свекровь: идеальная мать, верившая в совершенство своего сына, могла не понять, что невестка не справилась с воспитанием собственного ребенка. И чувство вины лишь обострится. Она не хотела стать плохой матерью своей дочери, проглядев психические отклонения, от которых никто не застрахован, но стыд все равно терзал ее своим острым жалом. Может, все ее усилия лишь усугубили ситуацию?

Возможно, она чрезмерно опекала Ханну, стараясь возместить недостаток заботы со стороны собственной матери. Может, давала ей в младенчестве слишком много экологически чистой еды или, наоборот, слишком мало. Она разучивала с дочерью движения, занималась йогой и приучала спать одновременно с ней, потому что маме требовался отдых. Они с Алексом каждый день читали ей книги, не давали слишком долго смотреть телевизор и следили за тем, чтобы она достаточно играла на улице. Наверное, надо было проявить настойчивость и отдать ее в ясли раньше, когда она еще была покладистее, и не нужно было насиловать ее распорядком дня, позволять ей вставать, когда она хотела? Может, они слишком часто говорили ей «нет» и чрезмерно баловали своими «да»? Избавиться от сомнений в правильном воспитании дочери стало просто невозможно.

Где-то в глубине души Сюзетта все еще надеялась, что Беатрикс права, и они действительно работали над поведением в их семье. Наверняка, существовали какие-то шаги, которые им с Алексом надо предпринять: придумать новые схемы, что-то поменять, – чтобы Ханна превратилась в обыкновенную маленькую девочку. Возможно, они неправильно ее наказывали, вели себя с ней слишком мягко или слишком жестко, и если внести коррективы, то Ханна исправится.

– О чем ты думаешь? – спросил Алекс.

– Может, еще не поздно.

– Может. Если понадобится, будем иметь маму в виду.