Раскаленный добела - Джилл Шелвис

— Она горячая штучка.

— Нет. Да. Черт возьми, нет.

— Мне нужно учить тебя всему заново?

Гриффин зарычал, а Броуди рассмеялся. Затем он потянулся к брату.

— Боже, как я рад тебя видеть. — Прекрасно зная, что он рискует быть задушенным, он обнял его.

Гриффин вытерпел это мгновение, затем оттолкнулся и пошел — в противоположном направлении, куда ушла «горячий пилот».

Ухмыльнувшись, Броуди последовал за ним.

— Значит, ты хорошо провел время?

— Где вы припарковался?

— Держу пари, она смогла отвлечь тебя от мыслей о возвращении на работу, верно?

— Броуди, скажи мне, где машина, или я вызову такси.

— Эй, я тут просто болтаю о пустяках.

— К черту светскую беседу. Вытащи меня отсюда к чертовой матери.

Да, определенно снова среди живых, что может быть чертовски больно, он должен был признать. — Она целуется так же горячо, как выглядит?

Сжав кулаки, Гриффин резко обернулся, и Броуди рассмеялся, переполненный радостью.

— Ты действительно вернулся. Господи, как же я скучал по тебе.

— Меня не было всего два дня.

— Я скучал по тебе целый год. Целый чертов год. Скажи мне, что ты больше не исчезнешь от меня. Опять от нас.

Гриффин вышел в ночь, освещенную огнями и звуками уличного движения, стиснув зубы.

— Я не знаю, что, черт возьми, я собираюсь делать, — он вздохнул и посмотрел ему в глаза. — Но я больше не исчезну.

У Броуди от облегчения перехватило горло, и он кивнул. Чтобы дать им обоим немного времени, они смотрели, как симпатичный пилот пересекала улицу, направляясь к стоянке.

— Разве ты не хочешь поблагодарить ее?

— За что? Сводишь меня с ума на два дня?

— За то, что привнесла эту жизнь в твои глаза. Во что еще она вдохнула жизнь?

— Броуди?

— Да?

— Заткнись.

Броуди рассмеялся. Ах да, это было хорошо получить его обратно.

***

Трррррр.

Услышав этот звук, Линди проснулась и села прямо.

— Какого черта…

Она моргнула, и осмотрела комнату. Маленькая спальня, простая, с белыми стенами, белым одеялом, сосновым полом. В открытые окна доносился шум разбивающихся волн и запах соленого воздуха.

Она жила в дель-Маре, в пансионе Сэма, который снимала за бесценок. Она вернулась уже два дня назад, так что это не должно было ее удивлять, но иногда она так много путешествовала, что забывала, где находится, когда просыпалась.

Было только семь утра, но, от ветра занавески трепетали, что, в свою очередь, превратило котенка в дикое существо, поскольку он в настоящее время раскачивался на них.

Отсюда и раздирающий звук, когда его когти вонзились в материал.

— Проклятие. — Вскочив на ноги, она попыталась освободить его, но была вознаграждена долгим шипением, когда маленькие ушки прижались к его голове.

— Чувства взаимны, крутой парень. — Она подняла его и посмотрела ему в глаза. — Правило номер один, никакого шума до восьми утра, правило номер два, никаких качаний на занавесках, они даже не мои.

Она опустила его на пол.

— Правило третье: держись подальше от неприятностей.

Созданный для неприятностей, котенок умчался прочь. Она должна была оставить его в кошачьей корзине, которую ее заставили купить в аэропорту, чтобы перевезти животное. Она огляделась вокруг. Тут и там валялись груды одежды, о которой у нее не было времени позаботиться. Она, как правило, натыкалась на «Target» [4] и просто покупала больше нижнего белья, чем на самом деле стирала. Что же касается других личных вещей, то за все время, что она провела здесь, она не собрала ничего для этого дома. Из-за этого котенку больше нечего было уничтожать, что на самом деле не было утешением.

Когда это место стало таким стерильным?