«Определенно, со стороны Гриффина это был умный ход — уйти», — подумала она. Проснуться в объятиях друг друга было бы… хорошо. Она никогда этого не узнает. И в любом случае, он мог бы удержать ее в том затянувшемся втором раунде, который она ему обещала.

Хорошо, что он передумал. Второй раунд всегда переоценивали.

Но проснуться в его объятиях?

Даже она должна была признать, что это было бы просто идеально. Женщина закрыла глаза.

Такой совершенный.

Подняв голову, она посмотрела на часы и вместо этого встретилась с вопрошающим взглядом Люцифера.

— Мяу, — сказал он и, грациозно двигаясь по дико разбросанным одеялам, подошел ближе, чтобы слегка ударить ее по носу.

Значит, она все-таки не одна.

Линди оттолкнула несносного котенка, но он тут же вернулся. Устроился на ее заднице. Она снова оттолкнула его и перевернулась на другой бок.

Упрямый котенок вернулся и на этот раз сел ей на грудь. Он был довольно тяжелым для маленького парня, поэтому было странно, что она вдруг почувствовала, как будто с нее сняли груз. Линди смотрела в его кошачьи глаза, и это странное маленькое чувство в ее груди росло, расцветало, распространялось.

— А что в тебе такого? — прошептала она и, когда он не ответил, вздохнула. У нее было плохое предчувствие, что это привязанность.

Хорошо, что уже почти рассвело и ей нужно было добраться до пожара. Никогда не любившая принимать желаемое за действительное, она оттолкнула Люцифера в сторону и потянулась за одеждой.

* * *

Когда они подъехали к пожарищу, Гриффин вылез из джипа и бросился прямо в работу. Он руководил заправкой баков из реки, прокладкой шлангов, прокладкой и расчисткой линии, всем, и делал это так автоматически, что его мозг был свободен для других вещей.

Таких вещей, как прошлая ночь, и ощущение Линди под его руками, его ртом, его телом.

Но одержимость этим означала, что у него не было времени чувствовать себя больным из-за борьбы с этим огнем, не нужно было заново переживать ужасные воспоминания, так свободно витающие в его голове, ничего. Он просто работал.

Но снова, как и вчера, ему стало стыдно за то, что он вообще смог пережить пожар в Айдахо, что мог двигаться дальше и быть в порядке, когда двенадцати человек не было, поэтому он стоял там и вспоминал крики, жару, свирепый ветер, неверные направления и неверный прогноз погоды с базы почти в тридцати милях отсюда — и только когда его сердце наполнилось болью, он мрачно кивнул.

Теперь он снова мог смотреть в огонь.

— Где ты сейчас?

Гриффин повернул голову и посмотрел в зеленые глаза Линди. Ее легкая улыбка погасла от того, что она увидела в его глазах.

— Эй. — Она положила на него руку. — Ты в порядке?

— Ты когда-нибудь замечала, что прикасаешься ко мне только тогда, когда думаешь, что я разваливаюсь на части?

— Ты слишком упрям, чтобы рассыпаться в прах, — сказала она, но убрала руку с его плеча. — А как ты назовешь вчерашний вечер? Тогда ты еще не разваливался на части, и я часто прикасался к тебе.

Гриффин вздохнул. Провел рукой по лицу.

— Мы поймали огонь в ловушку между рекой, скалой и огненными преградами, которые мы создали. Город достаточно безопасен. Но там, наверху, — он указал на скалу над ними. — Не думаю, что она стабильна. Нам нужно подняться над ним, сплавить всю растительность между скалой и пламенем. Вот тогда мы его и прибьем.

Если погодные условия не изменятся.

Если команда не слишком устала от продолжающегося сражения, не говоря уже о вчерашней фиесте.

Если они не думали о чем-то другом, например, о своих семьях или о том, что ели или не получат свой обед.

Если, если, если…

Так много переменных, и на такой работе, как эта, даже одна вещь может сделать или сломать их.

И он это прекрасно понимал.