Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

– Как в чём?! В деньгах, конечно! – Оливия прикусила нижнюю губу и хитро посмотрела на сержанта, будто раздумывая, говорить дальше или нет. – Вы ведь уже поняли, что она прибыла прямо из Америки вовсе не для того, чтобы подышать свежим воздухом в сельской глуши. Она единственная из всех гостей, кто не получил приглашение от дедушки Матиаса.

– Ну а инцидент с миссис Хоггарт? Что вы можете сказать об этом? – спросил Киркби, аккуратно занеся в протокол услышанные ранее сведения.

– Всё то же самое. Грейс, видимо, просила у дедушки денег для своего мужа, чтобы он мог стать партнёром в фирме. Дедушка отказал ей. Разразился бурный скандал.

– И всё это происходило каждый раз в лаборатории? Или где-то ещё?

– Да, именно там. У дедушки там хранится коллекция сушёных бабочек, которую он обожает всем показывать.

– А вы тоже там побывали?

– Нет, – Оливия, улыбнувшись, покачала головой, – мы с братом приехали вовсе не за тем, чтобы просить у дедушки денег.

– Могу я узнать, зачем же вы приехали, мисс Адамсон? – Киркби весь подался вперёд.

Оливия опустила глаза и выпрямила спину. Поза её стала выглядеть принуждённой, будто она с величайшим усилием заставляла себя сидеть в кресле и отвечать на вопросы сержанта, испытывая при этом сильное неудобство.

– Знаете, – начала она негромко после длинной паузы, – есть такие места, что как бы консервируют чувства, которые вы испытали в них. Если эти ощущения были для вас мучительны, то вы никогда больше не захотите вернуться туда. Если же вы были счастливы там, то рано или поздно попробуете вернуть себе хоть малую часть тех чувств, которыми наслаждались когда-то. Для нас с братом Гриффин-холл стал и тем и другим. Мы решили приехать, чтобы поставить точку. Оторваться от тех воспоминаний, что долгое время причиняли нам боль. Наше детство большей частью не было счастливым, но мы повзрослели и не хотим, чтобы прошлое имело над нами власть. Поэтому мы и решили вернуться на пару дней сюда, чтобы вспомнить то время, когда были детьми, а после оставить всё в прошлом и двигаться дальше без этого тягостного груза.

Пока Оливия Адамсон говорила, на её виске быстро-быстро билась голубая жилка. Без улыбки, без страдальческих гримас, она рассказывала Киркби свои потаённые мысли, и такое доверие и открытость с её стороны поразили его. Выговорившись, она с усталым вздохом откинулась на спинку кресла и принялась рассматривать линии на расправленной ладони, машинально водя по ним указательным пальцем.

– Думаю, что мне понятны ваши чувства. Благодарю вас за то, что были так откровенны со мной, – наконец, сержант нашёл подходящие слова.– Может быть, вам известен кто-то ещё, кто посещал лабораторию?

Оливия нахмурила высокий гладкий лоб и посмотрела в окно, принимая какое-то сложное для себя решение.

– Да, известен. Думаю, что и для вас с инспектором этот факт не является сюрпризом. Перед самым ужином мы с Филиппом застали выбегающим из лаборатории Майкла Хоггарта. И сразу же после этого из чулана, который находится рядом, вышла Вивиан Крэббс. И вид у неё, знаете ли, был донельзя взволнованный.

***

Когда Оливия вошла в столовую, все, кроме Матиаса Крэббса, уже сидели за столом. Тётушка Розмари, очень по-хозяйски отчитывающая Энглби за промашку в сервировке ужина, осуждающе посмотрела на девушку и, прервав свою назидательную отповедь, произнесла в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Да уж! В моё время девушки знали, в каком виде им надлежит являться к ужину. И речи не было о том, чтобы одеваться в мужскую одежду и заставлять других ждать себя.

– Тётушка Розмари совсем распоясалась, – шепнул Филипп сестре, когда она села. – Так и фонтанирует нравоучениями и уроками этикета. У Энглби уже руки трясутся.

С трудом подавив желание чихнуть, Оливия сделала вид, что уронила носовой платок и, молниеносно за ним нагнувшись, успела шепнуть брату: