По-прежнему рука об руку, мы с Грифлендом принялись неторопливо спускаться в зал. При виде женских нарядов я перестала стесняться и ощутила прилив гордости. Оголяться здесь явно не стеснялись, но до изысканности платья мистера Адамсона, которое больше интриговало, чем обнажало, местным дамам было далеко. Я скинула манто с плеч, оставив его висеть на локтях, и проигнорировала горящий взгляд Грифленда. Эх, в следующий раз точно возьму веер! Возможно, нюхательные соли мне тоже пригодятся.

— Вы говорили об элитном карточном клубе, — сказала я на середине лестницы, — но это больше похоже на казино.

Грифленд обежал глазами лежащий перед нами зал и согласился:

— Возможно. Однако лорд де Бюрквалей предпочитает не использовать слово «казино». Если не ошибаюсь, на его родине, в Френцаске, запрещены все игры, кроме покера.

— Почему же покер разрешили?

— Маленькая королевская слабость, — беззаботно пояснил Грифленд. — Говорят, что Его Величество Антуан III предпочитает именно его.

Я понимающе улыбнулась и шагнула с последней ступени на скользкий черно-белый мраморный пол. Грифленд повел меня через толпу, непринужденно прогуливаясь между столиками и делясь сплетнями.

— Виконт Андруз, — шепнул он, склонившись к моему уху и кивнув в сторону седовласого мужчины, нервно сжимающего карты за одним из столов. — Говорят, он проиграл все свое состояние, оставив дочерей без приданого.

— Печально, — искренне откликнулась я. — Девушки ни в чем не виноваты.

Грифленд кивнул и переключил мое внимание на другое лицо:

— Мисс Флоранс, — снова сказал он, склонившись к моему уху и обдав его горячим дыханием. — Ее сеть магазинов процветает, но она пятый год безуспешно ищет себе мужа-аристократа. В места, вроде этого, ее пропускают, но в салоны благородных семей ей путь заказан.

Мы дошли до конца зала и медленно двинулись в обратном направлении, выискивая взглядом нужную нам леди.

— Лорд Даглас, — между делом просвещал меня Грифленд. — У его дочери прорезался дар боевого мага. Он запретил ей подавать документы в академию. Думаю, он лишит ее наследства, если она ослушается его.

— Какой мерзавец! — гневно прошипела я.

— Полностью согласен. — В этот раз Грифленд разделил мое возмущение и тоже прожег рано постаревшего мужчину в дорогом костюме долгим взглядом.

Воздух был пропитан запахам дорогих сигар и ароматом женских духов. Камины и свечи горели ярко, и в какой-то момент мне стало жарко. Шепот Грифленда, смех какой-то дамы, шипение шампанского в бокале незнакомого лорда — череда картинок закружилась перед глазами, и я прикрыла глаза, пережидая момент дурноты. Грифленд продолжил беззаботно делиться со мной сплетнями. Он чувствовал себя в этой обстановке беззаботного празднества и роскоши, как рыба в воде, а вот о себе я не могла сказать того же. Я задалась вопросом: Амелия вела бы себя так же? Ведь ее, как и моего провожатого, растили в атмосфере богатства и с детства внушали мысль о собственной исключительности.

Музыканты заиграли что-то более медленное и мелодичное, скрипка зазвучала отчетливее. В центр зала, свободный от карточных столов, вышло несколько пар и закружилось в танце.

Я невольно залюбовалась ими: плавные, уверенные движения, едва уловимый шелест роскошных платьев, блеск драгоценностей и мимолетные улыбки… Все это напоминало картинку из давно забытой книжки со сказками.

— Потанцуем, мисс Бартон?

— Что? — Я непонимающе воззрилась на Грифленда.

— Вы окажете мне честь? — тихо повторил он и посмотрел мне в глаза.

Я сглотнула. Взгляду Грифленда было трудно противиться, хотя бы потому, что я и сама хотела оказаться среди танцующих пар. Впрочем, голос разума вовремя напомнил, что поддаваться сиюминутным желаниям явно не стоит.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? Мы все равно прогуливаемся в ожидании нужного нам человека.

Возможно, потому что я не умею танцевать?