Преступления прошлого - Кейт Аткинсон (2010)

— Не залетела ли я? — услужливо подсказала она, и Ровена вздрогнула от неловкости за лексикон невестки. — Нет, не залетела. — Во лжи Каролина не знала себе равных.

— Ты уверена?

— Да.

И она увидела, как Ровена прячет улыбку облегчения.

— Выпьем кофе в саду?

Она впервые была на службе в церкви Святой Анны, впервые слушала его проповедь. В белом накрахмаленном воскресном стихаре, он был сам на себя не похож. Кто же это его так отбелил и накрахмалил? Поди, какая-нибудь наемная «дама». Он мало говорил о Боге, за что Каролина была ему признательна, и перескакивал с одного предмета на другой, но общий смысл проповеди сводился к тому, что люди должны быть добрее друг к другу, и Каролина подумала, что вполне с этим согласна, и десять человек прихожан, считая Каролину, как один, радостно кивали, а когда служба закончилась, все пожали друг другу руки, что показалось Каролине очень по-квакерски. В тюрьме она постоянно ходила на службы, просто ради смены декораций, и капелланы всегда были с ней особенно вежливы, возможно, из-за того, что она совершила. Чем хуже преступление, тем больше ты нравишься капелланам, если появляешься в часовне. Одна заблудшая овца и все такое.

Он стоял у дверей, и пожимал каждому руку, и, конечно же, для каждого находил доброе слово. Она позаботилась о том, чтобы выйти из церкви последней, и почти надеялась, что он пригласит ее на чашку кофе или даже пообедать, но он не пригласил, а сказал только: «Хорошо, что вы пришли, Каролина», словно она была новообращенной, и она расстроилась, какая глупость, но улыбнулась и ответила что-то невпопад, а потом вышла во двор, думая, вдруг он последует за ней, но он вернулся внутрь.

Она никогда ни в кого не была влюблена после Кита, но та любовь была просто подростковым сумасшествием, которое, при нормальных обстоятельствах, закончилось бы безразличным разводом. Было здорово снова влюбиться. Она чувствовала, что к ней вернулась часть утраченной личности. Конечно, она любила букашку. Таню. Но то была другая любовь, безусловная. Тогда она не любила ее, во всяком случае не понимала этого — она научилась любить ее потом, в годы разлуки. И, несмотря на то что любовь пришла к ней слишком поздно, она все равно помогала заполнить все те пропущенные годы. Любовь, обращенная в прошлое. Для Тани, конечно, все было по-другому. Она не знала, как мать ее любила, если только Ширли ей не говорила («Твоя мама очень-очень тебя любила, но она не могла с тобой остаться»). Она заставила Ширли пообещать, что та будет считать ее умершей и позаботится о букашке. Ширли она тоже любила безусловной любовью, иначе она не сделала бы того, что сделала. Не начала бы заново. Она и Ширли так сказала: «Забери Таню, пусть у нее будет новая жизнь, стань ей матерью, раз я не могу». Разве что, принимая во внимание обстоятельства, излагала она не так четко…

— Я думал, вы поспешите назад в свой прекрасный дом.

Вид у него был веселый. Он снял стихарь и надел старый серый кардиган. Кардиган поверх (давайте называть вещи своими именами) платья — наряд чересчур женский, и она подумала невзначай, интересно бы взглянуть, что там у него под этими черными юбками, и была приятно удивлена, обнаружив, что с радостью упала бы на колени в траву и отсосала ему досуха прямо на кладбище; чего ей действительно хотелось, так это заботиться о нем, помогать во всем, готовить омлет с тостами и чай, массировать спину, читать ему вслух английских классиков. Она определенно спятила.

— Я беременна.

— О, поздравляю. Это чудесно. — Он всматривался в ее лицо, ища подсказку. — Разве нет?

— Да. — Она рассмеялась. — Это чудесно. Пожалуйста, не говорите никому.

— Боже правый, конечно не скажу.

Как она могла влюбиться в человека, который говорит «боже правый»? Да запросто.