Дуэль - Ли Чайлд, Кэти Райх (2018)

– Нет, конечно. Я совсем другое имел в виду. Просто я подумал… Старина Дублет, если б он все видел… Он обязательно захотел бы разобраться с вашим парнем… как, вы сказали, его звали, Антонио? Причем провернул бы все так, чтобы тот легко не отделался после того, что сотворил с его сестрой.

Мгновение все трое молча наблюдали, как на экране Полсон арестовывает Толливера, и слушали шорох снега и льдинок, стучавших по оконному стеклу. Затем Перри сказал:

– Давай посмотрим на машину, Джо. Может, там есть еще камеры и другие записи.

Джо кивнул, но не отвернулся от экрана.

Он смотрел, как кровь Норы расползается по асфальту.

Дублет провернул бы все так, чтобы тот легко не отделался.

Джо с трудом сдержал улыбку.

Похоже, Антонио совершил фатальную ошибку, когда уехал из Кливленда в Джорджию.

С местными ребятишками шутки плохи.

3.06 дня

Джеффри расхаживал по крошечной камере в одних трусах и футболке. И по-прежнему в одной кроссовке и одном носке. И это было единственное, что он мог контролировать.

Благодаря похмелью Толливер немного поспал, но теперь полностью проснулся и находился в ужасе. Клаустрофобия до сих пор никогда его не волновала. Во рту пересохло, сердце трепетало в груди, точно камертон, он отчаянно потел, несмотря на холод, пробиравшийся в камеру сквозь зарешеченное окно с одним стеклом.

Десять часов назад Джеффри попросил шефа полиции позвонить в Силакогу шерифу Госсу Холлистеру, чтобы тот за него поручился. Он знал, что прошло десять часов, потому что на стене напротив камеры, над пустым письменным столом, на котором стояли телефон, факс и компьютер размером с собачий гроб – для корги, а не маламута – с огромным монитором. Последние десять часов он прислушивался к тиканью часов, следил за движением минутной стрелки и размышлял о том, что теперь знает, каково это, когда китайцы пытают своих пленников водой.

Иногда Джеффри слышал голоса в соседнем помещении, но никто так и не появился возле его камеры, никто не сел за стол, и никто не пришел проверить, всё ли у него в порядке. Время от времени унитаз из нержавеющей стали начинал булькать, или урчало у него в животе, но, кроме тиканья часов и этих звуков, больше ничего не нарушало тишины.

Телефон ни разу не зазвонил.

Компьютер оставался выключенным.

Джеффри сел на узкую металлическую кровать без матраса, подушки и одеяла. У него забрали шнурок из единственной кроссовки. Он обхватил колени руками, умоляя свой мозг начать функционировать. Имелась мертвая женщина. Нора. Кто-то ее убил. Но она заслуживала справедливости. Признания того, что ее жизнь значила больше, чем те несколько секунд в конце.

В мозгу у Джеффри то и дело вспыхивали обрывки воспоминаний.

Бармен стал наливать немного больше в его стакан, когда появилась Нора. Номер, в который она его привела, недавно убрали, в нем не было туалетных принадлежностей или чемодана, говоривших о том, что в нем кто-то остановился.

Как это называется?

Улики?

Самое настоящее кидалово, в конце которого все пошло не так.

Нора осталась на ночь – как ему хотелось думать, из-за того, что он хорош в постели, а не потому, что она слишком много выпила, а он – чуть меньше. Не вызывало сомнений, что она была из тех женщин, которые хватают все подряд и смываются с места преступления, а потом встречаются в переулке с тем, кто возьмет у нее машину, чтобы потом разобрать ее на детали.

Только угнала она не ту машину.

Еще был старый голубой пикап и двое мужчин в кабине. Черный парень в бейсболке «Кливленд индианс».

Мозг Джеффри выдавал каждое воспоминание, каждую деталь, точно зубило, выбивающее рисунок на каменной табличке.