Дуэль - Ли Чайлд, Кэти Райх (2018)

Он назвал шефу полиции номер домашнего телефона Госса, потому что был близок с ним всю жизнь. Более того, именно из-за Госса он пошел работать в полицию. И вообще, тот заменил Джеффри отца, не позволял впутываться в неприятности, а когда требовалось, давал хорошего пинка под зад. Он гораздо лучше отреагировал бы на возникшее недопонимание, чем его лейтенант из Алабамы, который, повесив трубку, тут же отправил бы по факсу письмо об увольнении.

Но если шеф полиции города Хелен и поговорил с Госсом, если он понял, что Джеффри на самом деле не убийца, не торговец кокаином и вообще не наркодилер-янки из Кливленда, но честный, богобоязненный, законопослушный молодой южанин, он никак не дал Джеффри об этом знать.

Толливер встал и снова принялся расхаживать по камере.

Носок, кроссовка, носок, кроссовка.

Тик-так, тик-так.

Если шеф полиции городка Хелен не стал звонить, значит ли это, что он собирается сфабриковать против него дело? По закону он имеет право задержать подозреваемого на сорок восемь часов, а потом должен предъявить обвинение. Или отпустить. Выходные. Суды будут закрыты два дня – возможно, больше, если снежная буря разыграется не на шутку. Они должны разрешить ему сделать телефонный звонок, но за прошедшие десять часов не появился никто, кому он мог бы напомнить о своих правах. Прошел почти год с тех пор, как оправдали копов, которых обвинили в жестоком избиении Родни Кинга. Если шеф местной полиции решит перевести его в окружную тюрьму, его жизнь будет стоить не больше кучки собачьего дерьма.

– Эй, привет, красавчик!

В комнату вошла высокая жилистая чернокожая женщина в сшитой на заказ форме. В руках она держала поднос с кашей, яйцами, беконом и – благодаря тому, что Бог все-таки есть на небесах, – большой кружкой кофе.

– Ты, должно быть, тот самый гроза исподнего.

Джеффри попытался наградить ее улыбкой, от которой обычно таяли женщины.

– Я ни разу в жизни не убил ни одной пары трусов.

Она фыркнула, поставила поднос на полку около камеры и окинула взглядом его боксеры.

– Ты болельщик Оберна?

– Да, мэм. – Джеффри скрестил на груди руки, он с первого взгляда умел распознавать футбольных болельщиков. – Играл там два года.

– Правда? – Она начала перебирать ключи на связке, висевшей у нее на поясе. – И на какой позиции?

– Полузащитник, – ответил он. – Как О. Джей[37], но без его физических данных и многообещающего будущего.

Полицейская снова фыркнула, и Джеффри решил, что это хорошо.

– Представляю, как ты несешься по аэропорту с чемоданом в руке.

Она нашла ключ.

Джеффри смотрел, как открылась дверь камеры, и сладкий армат свободы немного согрел его, несмотря на то что женщина стояла с подносом в руках и загораживала собой дверь.

– Ты похож на парня, который рано или поздно должен попасть на обложку «СЕК мансли».

– На самом деле меня уже снимали для их обложки.

– Ври больше, задница.

Она уронила поднос на пол.

Кофе взорвался и превратился в лужу, совсем как его эго.

Джеффри с трудом справился с почти непреодолимым желанием опуститься на колени и слизать его с грязного бетонного пола и сел на металлическую кровать. Холод начал проникать в его кости, заполняя их, и он подумал, что, похоже, от погоды ждать хорошего не стоит. Он почти чувствовал, как температура воздуха падает с каждой проходящей секундой.

Женщина уселась за стол, открыла ящик, достала табличку с именем и поставила ее на край.

Сержант А. Фуллер.

Затем она потянулась куда-то назад и включила компьютер, и его громкое жужжание на время заглушило тиканье часов. Джеффри потер руки, он отчаянно замерз и одновременно вспотел. В голове у него проносились слова, которые он мог бы сказать сержанту Фуллер. Я тоже коп, сука. Твой шеф позвонил шерифу, как я его просил? Почему я в камере? В каком преступлении меня обвиняют? Я требую адвоката.