Светила - Элеанор Каттон (2015)

Предположения Притчарда насчет Гаскуана основывались на знакомстве самом что ни на есть шапочном – на одном-единственном разговоре, если на то пошло. Судя по Гаскуановой надменной манере держаться и по безупречному стилю в одежде, Притчард решил, будто тот занимает в магистратском суде пост весьма важный, но на самом-то деле секретарь мало за что отвечал. Главной его обязанностью было всякий день взыскивать залог в тюрьме при полицейском управлении. Сверх этого, Гаскуан целыми часами напролет заносил в реестр пошлины и сборы, вел учет квитанциям на разработку участков, рассматривал жалобы и время от времени выполнял распоряжения комиссара.

Скромная должность, что и говорить, но Гаскуан в городе объявился не так давно: он был доволен, что подыскал себе хоть такое место, и нимало не сомневался, что недолго ему суждено получать лакейское жалованье.

Гаскуан не пробыл в Хокитике и месяца, когда впервые увидел Анну Уэдерелл – закованную в кандалы, на полу тюрьмы Джорджа Шепарда. Она сидела, прислонившись спиной к стене, сложив руки перед собою. Широко открытые глаза лихорадочно блестели. Влажные пряди волос, выбившись из-под заколки, липли к щеке. Гаскуан опустился перед ней на колени и, повинуясь внезапному порыву, подал руку. Она крепко ее стиснула, притянула молодого человека еще ближе, так чтобы он оказался вне поля зрения начальника тюрьмы, который сидел у двери с винтовкой на коленях.

– Я могу внести залог, – прошептала она, – могу собрать денег, но ты должен мне поверить. И вот ему нельзя говорить, откуда они.

– Кому? – переспросил Гаскуан, тоже понижая голос до шепота.

Не отводя от него глаз, девушка кивнула в сторону начальника тюрьмы Шепарда. Крепче сжала пальцы, поднесла его руку к своей груди. Секретарь вздрогнул, едва не вырвал руку, но тут же ощутил под ладонью то, о чем она пыталась ему сообщить. Что-то прощупывалось под тканью в области ребер. Гаскуан подумал было, это что-то вроде кольчуги, да только с кольчугами он в жизни не имел дела.

– Золото, – шепнула Анна. – Это золото. По всей длине корсетных косточек и под подкладкой, везде. – Ее темные глаза умоляюще вглядывались в его лицо. – Золото, – повторила она. – Не знаю, как оно туда попало. Оно было там, когда я очнулась, – зашитое в платье.

Гаскуан недоуменно нахмурился:

– Ты хочешь внести залог золотом?

– Я не могу его достать, – зашептала она. – Только не здесь. Без ножа не получится. Оно ж все внутрь вшито.

Их лица почти соприкасались; Гаскуан чувствовал сладковатый душок опиума, точно сливовый привкус, в ее дыхании.

– Это твое золото? – тихо осведомился он.

Лицо ее исказилось отчаянием.

– Какая разница? Это ж деньги, нет?

– Эта шлюха вас задерживает, мистер Гаскуан? – донесся из угла гулкий голос Шепарда.

– Нет, что вы, – возразил Гаскуан.

Анна выпустила его руку, Гаскуан выпрямился, шагнул назад. С деловым видом извлек из кармана кошелек – словно так и надо. Взвесил его на ладони.

– Извольте напомнить мисс Уэдерелл, что мы не принимаем залог под обещание, – произнес Шепард. – Либо она вносит деньги здесь и сейчас, либо остается тут, пока кто-нибудь не соберет для нее необходимые средства.

Гаскуан внимательно пригляделся к Анне. У него не было никаких причин прислушаться к просьбе этой женщины, равно как и поверить, что плотная прослойка, которая прощупывалась под корсетом, и в самом деле золото, как она уверяла. Он знал, что должен немедленно пожаловаться на нее начальнику тюрьмы, обвинить в попытке склонить его к нарушению служебного долга. Он должен вспороть ее корсет охотничьим ножом, что носил в сапоге, – ведь если она таскает на себе чистое золото, так явно не свое. Она – шлюха. Она задержана за пребывание в состоянии опьянения в общественном месте. Платье у нее в грязи. От нее разит опиумом, и под глазами залегли фиолетовые тени.