Светила - Элеанор Каттон (2015)

За последние три недели Мади сошелся с Обером Гаскуаном довольно близко, обнаружив, что от разговора к разговору характер последнего делается все приятнее: Гаскуан мастерски приспосабливался к любой ситуации общения и мог добиться чьего угодно расположения, если уж задался такой целью. Гаскуан твердо решил подружиться с Мади – знай тот о его непреклонной решимости, он, пожалуй, слегка встревожился бы; в любом случае Мади счел его человеком весьма эрудированным и был рад встретить ровню себе в интеллектуальном плане, с кем мог бы беседовать в свое удовольствие. Они едва ли не каждый день завтракали вместе и выкуривали по сигаре в «Звезде и подвязке» по вечерам, где на пару играли в вист.

– Вы настаиваете на своей изначальной версии, – заметил Мади. – Не пошел на дно вместе с судном, но смыт волной, так?

– Либо так, либо останки были уничтожены, – откликнулся Гаскуан. – Может, он позвал на помощь – и был убит; привязан к чему-нибудь тяжелому и сброшен в море. Карвер плавал на лодке к разбитому кораблю не раз и не два, как вы знаете, – у него было сколько угодно возможностей утопить парня.

– И такое вероятно, – согласился Мади, складывая полученную записку пополам, затем еще раз пополам и проводя ногтем большого пальца по каждому сгибу. – Но наша проблема в том, что мы не знаем доподлинно, как все произошло – так либо иначе; и ежели вы правы и Стейнз в самом деле утонул, то мы никогда не выясним, случайно это было или же по злому умыслу. Что за жалкое преступление – ни трупа, ни убийцы!

– Согласен, преступление жалкое, – кивнул Гаскуан.

– И жалкие же из нас детективы! – промолвил Мади, как бы подводя итог дискуссии, но Гаскуан как раз потянулся к соуснику и завершать разговор отнюдь не собирался.

– То-то глупо все мы будем выглядеть, – предположил он, поливая соусом остатки трапезы, – если Стейнза найдут на дне оврага со сломанной шеей – и никаких следов покушения на убийство!

Мади сдвинул нож чуть ближе к вилке.

– Боюсь, мы все сколько-то хотим, чтобы мистер Стейнз оказался убит, – даже вы и я, которые с ним вовсе не знакомы. Сломанной шеей мы явно не удовольствуемся.

Пиджак Мади висел на спинке стула. Мади знал – невежливо было бы обернуться и надеть его, пока приятель еще не покончил с завтраком… но теперь, когда выяснилось, что дорожный сундук наконец-то доставили, Мади не терпелось поспешить к нему. Он же не только ведать не ведал, не пострадали ли его вещи во время крушения, – он вот уже три недели ходил в одних и тех же брюках и пиджаке.

Гаскуан усмехнулся.

– Бедняжка мистер Стейнз, – согласился он. – А теперь еще миссис Уэллс над ним поиздевается всласть! Если бы мою тень призвали на спиритический сеанс за один шиллинг… да я был бы в ужасе, вот честное слово! Я бы просто не знал, как и принять этакое приглашение.

– Если бы призвали мой призрак, я был бы только счастлив, явился бы не раздумывая, – отозвался Мади. – Сдается мне, загробный мир – место довольно унылое.

– С чего вы взяли?

– Мы всю свою жизнь неотвязно думаем о смерти. Без этого развлечения мы, полагаю, ужас до чего соскучились бы. Судите сами: бояться нечего, упреждать нечего, любопытствовать не о чем. Время утратило бы всякое значение.

– Зато как забавно тайком подглядывать за живыми! – предположил Гаскуан.

– Напротив, я бы счел такую перспективу весьма безотрадной, – возразил Мади. – Смотришь вниз, на мир, но не можешь к нему прикоснуться, ничего в нем не в силах изменить, знаешь обо всем, что было, и обо всем, что есть.

Гаскуан посыпал содержимое тарелки солью.

– Говорят, по новозеландским поверьям, душа после смерти становится звездой.

– В жизни не слыхивал более убедительного довода в пользу того, чтобы перенять обычаи туземцев.

– Что, разрисуете лицо татуировкой и обрядитесь в юбочку из травы?

– Может, и так.