Одиночка - Виктор Гавура (2021)

Павел ощущал, явственно ощущал, что в воздухе витает заговор. Но, как и остальные, он был в недоумении, не понимая, что происходит. Каким-то отдаленным закутком сознания он отметил, что старик воровато отдернул руку от его бокала, но он не придал этому значения. Забыл правило: «Если ждешь обмана ‒ не верь глазам своим». Можно обмануть глаз, но не обманешь интуицию. На миг ему подумалось, что он упустил что-то простое, но чрезвычайно важное. В стоящем перед ним бокале красного вина оседала белая пена. Но у него не было, ни сил, ни желания обдумать происходящее и он машинально отпил из бокала.

Как только Павел пригубил вино, он странно себя почувствовал. По волосам его пробежал легкий холодок, словно над головой повеяло сквозняком. Спустя несколько мгновений он потерял ориентацию и перестал ощущать себя собой. Его голова вдруг оледенела, будто схваченная арктическим морозом, взгляд расфокусировался и сколько он не пытался «навести резкость», у него ничего не получалось.

Павел почувствовал, что стоит неровно и его тянет куда-то вбок и вниз. Как-то отстраненно, он отметил про себя, что у него абсолютно подавлена воля, и он готов выполнять любые команды, даже ненавистного старика, который пропал, как лукавый демон. В угасающем сознании вялой тюлькой шевельнулась мысль, навеянная кем-то посторонним, ‒ «Легко же ты попался на крючок…»

Черты лица Павла как-то размякли, и во взгляде уже не было ничего, кроме скуки. Глаза его стали закрываться, он ощутил неодолимую тяжесть в веках и ту особую негу, когда они опускаются, и поднять их уж нет никаких сил. Мысли у него начали барахтаться и вязнуть, как в болоте. Он сам стал клониться набок и стены вокруг него тоже начали крениться вместе с ним. Ему сделалось все безразличным, а происходящее, пустым и вздорным. Ведь со всем этим можно будет разобраться завтра. Ну, отчего же нет? Сейчас же, ему хотелось одного, поскорее присесть где-нибудь и хотя бы несколько минут посидеть с закрытыми глазами. Он, будто издалека слышал и понимал, что происходит вокруг, но не мог уже, ни приоткрыть глаз, ни пошевелить губами.

– Эх, народ пошел дробный, словно мухи! – сказал кто-то.

Вроде бы, это сказал старик, но голос его сильно изменился и больше походил на голос Шпортько. Это последнее, что Павел услышал, и стало тихо, как будто кто-то выключил звук и свет.

Глава 11

Ничто не учит так, как поражение.

Павел пришел в себя при свете дня. Открыть глаза сразу не удалось, и хотя сознание уже требовало пробуждения, все в нем против того сопротивлялось. Какое-то время он лежал в полном неведении, где находится, а потом реальность стала приобретать знакомые очертания. Он обнаружил, что находится у себя дома и лежит одетый на диване. Его руки лежали по бокам, но ими не хотелось шевелить. Ноги тоже были на месте, их было две и вроде обе целые. Мрак в его сознании отступал медленно, подобно тому, как под первыми лучами солнца рассеивается предрассветный туман. В голове царил кавардак, а мысли, прыгали с предмета на предмет, как обезумившие белки, с ветки, на ветку.

За стеной у соседей шел ремонт, несколько молотков и перфоратор состязались в шуме с пилой по металлу и гавканьем собаки. Пока была ничья, но, ни один из них не собирался уступать, каждый из этого ансамбля, тянул одеяло на себя, знать подобрались настоящие артисты своего дела. Стоял несусветный грохот, визг металла и собачий лай, а после вчерашнего, даже от малейшего звука раскалывалась голова.

Чтобы хоть как-то спастись от шума, Павел понудил себя подняться, отыскал вату и заткнул ею уши. Стало тише, но не намного. Тогда он укрылся на кухне, тщательно затворив за собою дверь. Здесь было тише, стук и визжание доносились, но будто издалека. Он стоял посреди кухни, не зная, зачем сюда пришел. Тогда он решил выпить кофе.