Против течения - Рогов Борис Григорьевич

— Ха! Поверил уже? — тыкаю я пальцем в живот своего эмоционального приятеля. — Вот, Вадик точно не поверил, и правильно сделал, потому что, кто ж в такое может поверить. Предупреждать бесполезно, во-первых, никто не поверит, во-вторых, подумают, что псих и упекут на Владимирскую [94].

— Но можно же, что-то придумать, например, накормить этого лётчика пургеном, его понос прохватит, и будет не до таранов. Или написать на него донос в КГБ, что у него Солженицын в тумбочке лежит, его повяжут, пока будут обыскивать и допрашивать, глядь, он и остынет. — Коновалов выдает на-гора творческие решения.

Беда в том, что я его фамилии не знаю, просто помню, что такое событие было. О нём в газетах не печатали. Только лет через 30 появилась реальная информация. Спасти мы вряд ли кого-то сможем, но как подтверждение моих способностей — пойдёт.

— А ещё что-нибудь помнишь? — при этих словах Олег, который по сложившейся в нашей тройке традиции, заведует розливом, плещет в мой стакан рубиновую ароматную жидкость.

Что бы еще такое вспомнить, что проверить будет просто? О! Вот ещё! Я с довольной рожей поворачиваюсь к телевизору.

— Сколько сейчас времени? 22.55. Вадик, телик работает? Включай. Пять минут до программы время. Это точно никак узнать из Новосибирска нельзя. Главное, моментальное подтверждение! Сейчас скажут и покажут старт «Союз-22» с Быковским на борту.

…

На синем фоне величественно поворачивается желтая тарелка антенны космической связи. Звучит музыка Свиридова, оптимистичная и жизнеутверждающая. Антенна заканчивает свой поворот, и Игорь Кириллов замогильным голосом сообщает, что сегодня в 12 часов 48 минут по Московскому времени произведен запуск космического корабля «Союз-22», пилотируемого экипажем в составе командира корабля Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР полковника Быковского Валерия Федоровича и бортинженера Аксенова Владимира Викторовича…

Друзья, молча, уставились на меня.

— Ну, нифуя себе! Как ты узнал? — Ошарашено бормочет Коновалов. — Лядь, я тоже так хочу. Представляешь, какие тут бабки можно поднять?

— А про нас ты можешь что-нибудь рассказать. Вот, например, вылечу я из института после зимней сессии или нет? — Это уже Олег начал свою песнь пессимиста.

— Я тебя огорчу, не вылетишь. Успешно закончишь НЭТИ в 1981. Правда, по специальности будешь работать совсем не долго, но это уже мелочи. После НЭТИ мало, кто по специальности работать будет.

— А мне? А я? — суетиться Вадик.

— Головка от буя, — подначивает его Архипов. — Что ты так разволновался? Сейчас тебе наш Настрадамус тоже что-нибудь предскажет.

— Легко. — С пьяну я щедр на пророчества. — Будешь ты Вадим Васильевич самым из нас успешным, самым богатым и самым гребливым.

— Как-то я в этом и не сомневался, — щелкнув у меня перед носом пальцами, Вадим довольный откидывается на спинку дивана. — Ну, а как там, в мире? Когда в США революция случится?

— Не будет там никакой революции, даже не надейся. А вот Союзу осталось существовать всего пятнадцать лет.

— Офуел что ли? — в один голос заявили мне оба моих друга.

— Как может перестать существовать СССР? У нас же самая сильная армия и самая мощная военная промышленность. Передовая наука и вообще, партия Ленина наш рулевой.

— Вот этот рулевой бросит руль, скажет — Гребись оно всё конём! — И начнёт дербанить страну и хозяйство на кусочки. Я вкратце излагаю будущую историю страны.

— Вот суки! А что народ? Неужели пойдём спокойно как бараны на бойню?

— А ты посмотри вокруг. Деньги заработать сложно. Если заработаешь, купить на них что-то приличное можно только у барыг? Через три года у нас в городе введут талоны. Будем по 400 грамм масла в месяц покупать… Жильё получить сложно, номер в гостинице снять не возможно. Билеты куда-то купить — целое приключение. Музыку, какую хочешь слушать нельзя, книжки, какие хочешь, читать тоже нельзя… Тебе это нравится?