Через пять лет - Ребекка Серл (2022)

– Отлично смотритесь, вы, двое, – фамильярно подмигнул он. – Не забудьте телефончиками обменяться.

Я была просто раздавлена. Сражена наповал. Заветный занавес распахнулся, но все, что я за ним увидела, оказалось пустой и голой сценой. Адам не питал ко мне никаких чувств. И яснее ясного дал мне это понять.

Дэвид нервно хихикнул. Засунул руки в карманы. Спросил:

– Ну так как, телефон дашь?

Я продиктовала ему номер. Он позвонил на следующий же день, и мы договорились о встрече через неделю. Наш роман развивался поразительно неспешно, мало-помалу. Вначале он пригласил меня пропустить по стаканчику, затем на ужин, потом на обед и наконец, на четвертом нашем свидании, – на бродвейскую постановку, билеты на которую ему подарили. После нее мы и переспали. Через два года мы съехались и стали жить вместе. Я перевезла всю свою спальную мебель, он – половину гостиного гарнитура. Для хозяйственных нужд мы открыли совместный банковский счет. Пока я заказывала на «Амазоне» всякую мелочь, так как считала (и до сих пор придерживаюсь этого мнения), что выстаивать длиннющие очереди – несусветная глупость, Дэвид ходил за покупками в супермаркет «Торговец Джо». Мы принимали приглашения на свадьбы, устраивали вечеринки, закупая готовую еду, и карабкались по карьерным лестницам на расстоянии вытянутой руки друг от друга. На расстоянии вытянутой руки, верно? Если можно вытянуть руку и коснуться близкого тебе человека, разве расстояние так уж и важно? Разве важно оно, если ты хотя бы видишь того, кто тебе дорог?

– На Двенадцатой улице трубу прорвало, – говорю я, снимаю пальто и сажусь, впитывая каждой клеточкой своего тела ресторанное тепло. Что поделать – ноябрь. Погода меняется, и мы меняемся вместе с ней.

– Я попросил бутылку «Брунелло», – сообщает Дэвид. – В прошлый раз, когда мы здесь были, оно нам понравилось.

У Дэвида есть специальная таблица, куда он заносит наименование блюд и напитков, которые вызвали у нас восхищение. Такой вот узелок на память. Он закачал таблицу на телефон и теперь постоянно сверяется с ней.

– Дэвид! – возмущенно выпаливаю я. – Флорист заказал три тысячи гардений!

– Для чего?

– Для нашей свадьбы.

– Я догадываюсь. Но зачем?

– Понятия не имею. На него, наверное, затмение нашло. К началу фотосессии все эти гардении превратятся в пыль. Они и двух часов не продержатся – увянут.

– Ну, если это ошибка флористов, пусть покрывают расходы за свой счет. Ты им позвонила?

Я беру салфетку и расправляю ее на коленях.

– Да, но толком поговорить мы так и не успели, меня прервали по работе.

– Я разберусь. – Дэвид отпивает глоток воды.

– Ты просто золото. – Я откашливаюсь. – Дэвид… Обещай, что не убьешь меня за то, что я сейчас предложу.

– Ты требуешь невозможного, ну да так и быть – обещаю.

– Я серьезно!

– Да предлагай уж.

Я глубоко вздыхаю.

– Дэвид, может, нам отложить свадьбу?

У него вытягивается лицо. Однако в его недоуменном взгляде, устремленном на меня, я вижу кое-что еще. В самой глубине его зрачков, в основании зрительного нерва, мелькает облегчение. Дэвид уже обо всем догадался, и мой вопрос лишь подтверждает его опасения. Он знает, что я его брошу. Наверняка знает…

– А почему мы должны ее откладывать? – холодно спрашивает он.

– Потому что Белла больна и не сможет на ней присутствовать. Давай подождем, когда она поправится. Я не хочу выходить замуж без нее.

Дэвид качает головой.

– И на сколько ты хочешь отложить свадьбу?

– До лета. Глядишь, к тому времени мы и место получше найдем.

– А чем тебе не нравится уже найденное место?

Дэвид в раздражении откидывается на спинку стула. Плохой знак – Дэвид очень редко выходит из себя.

– Данни, ответь мне на один вопрос.

Я замираю. На улице, за окном, глухо завывает ветер, предвещая резкое похолодание.

– Ты и вправду хочешь выйти за меня замуж?