Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

На то, чтобы объяснить, что от него требуется, у Девушки уходит от силы секунд пятнадцать. Поручение так себе, Д. немного разочарован, но исполнен решимости выполнить его.

Как же получилось, что он не сделал того, что должен был сделать?

Мысль о неисполненном – единственный источник света в кромешной темноте и холоде, которые окружают Д. со всех сторон. Что-то вроде маяка, до которого нужно доплыть во что бы то ни стало. А может, долететь подобно Мертвой голове, самому выносливому из всех бражников, Царю Царей. При условии, что кокон, в который запаян Д., ослабит хватку. Пока никаких предпосылок к этому нет, а есть тягучая, непрекращающаяся боль где-то в районе солнечного сплетения – одна-единственная раскаленная точка в этом вселенской ледяной могиле. Иногда боль все же затихает на какое-то время, почему это происходит – понять не удается, следом за ней и сам Д. соскальзывает куда-то. В еще бо́льшую темноту, теперь уже без маяков и полосок света на горизонте. В блаженное небытие. И он остался бы там, если бы не Девушка.

Кажется, Д. нашел место коробке с самыми важными вещами.

Они там, где…

Родандо

…Дом культуры общества глухих располагался в старинном особняке с совсем крошечным внутренним двориком. Отделенный от Галерной высоким забором, он почти не просматривался с улицы (да и вывески никакой не было), но Паша сразу сообразил, что здесь происходит какое-то действо. Метров за восемьдесят до искомой точки стали появляться специфические фургоны мобилизующего темно-зеленого цвета. От фургонов тянулись и исчезали в неизвестном направлении толстые кабели. Мрачное фургонное поголовье перемежалось белыми вагончиками с затененными окнами, а вдоль тротуаров были выставлены поддоны с канистрами воды, какие-то пластиковые бочки и большое количество импровизированных урн.

Строго придерживаясь путеводных змеящихся кабелей, Паша Однолет прошел через подворотню и оказался в том самом дворике, набитом машинами и людьми. Машин было три (все три – джипы limited edition разных марок), людей – значительно больше, человек десять-двенадцать. Разбитые на кружки (очевидно, по интересам) они курили и о чем-то тихо переговаривались. Паша, как завороженный, рассматривал эти странные человеческие типы, любой из которых мог оказаться Бо. При условии, что Бо клонировалась, и часть клонов сменила бы пол, ориентацию, возраст и даже цвет кожи, но не изменила бы привычке быть не такими, как все. Во всем – одежде, прическах, лицах; в манере вести разговор, стряхивать пепел и как-то по-особенному склонять голову, слушая собеседника. Это могло кому-то не нравиться, но Паше нравилось точно.

Киношники, с каким-то даже восторгом подумал он. Киношники, ого-го! А я тут со своей мутью. А вдруг здесь окажется Бо? Мысль, пронзившая Однолета, не выглядела такой уж невероятной; ведь кто есть Бо? – дизайнер. А дизайнерам самое место в кино, и будет офигенно круто, если Бо отыщется. Но пока нужно было отыскать актера Коляду, и Паша направился к ближайшему кружку кинематографистов, состоящему из двух дам и приземистого мужика в жилетке с множеством карманов. Одна из дам была похожа на американскую актрису Мэрил Стрип.

– Евгений Коляда, – предварительно прочистив горло, провозгласил Однолет. – Актер. Где я могу найти…

Мэрил Стрип, скользнув по Паше равнодушным взглядом, продолжила беседу, а мужик пожал плечами.

Удача улыбнулась оперу на третьей компании, когда на вопрос о Коляде какой-то молодой человек (с подозрительно похожей на Пашину бородой) неопределенно махнул рукой в сторону входа в клуб.

– А можно… туда? – на всякий случай поинтересовался Паша.

– Рискните.