Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

…Иван Караев работал в автосервисе на улице Писарева – странно глухой и пустынной для центра. И не скажешь, что где-то совсем рядом – шумная Декабристов, и Английский проспект, и новая сцена Мариинки; а чуть дальше – все то, что формирует образ открыточного Петербурга, на который так падка разноязыкая туристическая толпа.

Позвонив по телефону, который вручила ему Соня (время, проведенное с ней, до сих пор вспоминалось с содроганием), Однолет представился гонцом от Лидии Генриховны.

На всякий случай.

Вдруг история барашковой черной лестницы – правда?

Караев принял сказанное за чистую монету, только немного удивился – с чего бы Лидии Генриховне беспокоиться о нем?

– Небольшая передачка, – на ходу сымпровизировал Паша. – Э-э… Привет из солнечной Испании.

– Ну, хорошо. Только у меня сейчас обед и кое с кем еще встретиться нужно. Если через пару часов – нормально?

– Вполне, – тотчас же согласился Однолет. – Диктуйте адрес. А… Вы точно там будете?

– Точно буду до двадцати одного.

– Тогда я подъеду.

Мысленно поставив галочку «сделано» против одной фамилии, Паша немедленно переключился на другую. Идущую в Сониной импровизированной визитке под номером один.

Евгений Коляда.

Павиан, бонвиван и дамский угодник интересовал Пашу Однолета гораздо меньше, чем Иван Караев с его разборками на черной лестнице. Но переговорить с ним имело смысл хотя бы потому, что Коляда был едва ли не последним залетным гостем квартиры № 1523. Позже него по времени из установленных лиц там оказался Филипп Ерский, ныне покойный. Коляда, судя по рассказам Сони, особым умом не отличается, но, возможно, прольет свет на мизансцены, предшествующие последнему акту трагедии.

Не мудрствуя лукаво, Паша решил провернуть с Колядой ту же схему, которая сработала с Иваном Караевым: новогодний привет от мамы-птицы Дезобри.

Коляда отозвался на третий по счету звонок и сразу начал с наезда.

– Какого хера? – мрачным, хорошо поставленным басом спросил он. – Если не беру сразу – хуле названивать?

И Паша запаниковал. Не потому, что никогда не слышал подобных высказываний от незнакомых людей: еще как слышал, слышал и не такое! Дело было совсем не в этом, а в том, что наспех сочиненная история с Дезобри здесь не проканает. Однолет мог ввести в заблуждение Ивана Караева, который даже не виделся со своей благодетельницей. А Коляда – актер, с которым метрессу связывают длительные сценические и еще бог знает какие отношения. Вписываются ли в них лжеподарки из Испании? Что, если нет?

И, пока Однолет судорожно размышлял, как выйти из ситуации, за него это сделал его беспокойный язык, снова развязавшийся не по делу.

– Лейтенант полиции Павел Однолет, – отчеканил Паша. – Петроградский район.

Да что же за напасть такая? И впрямь ретроградный Меркурий в своем праве.

– Угу. – Бас нисколько не смягчился. – И зачем я понадобился полиции?

– Мы расследуем дело об убийстве…

– Харэ прикалываться, Томаш. – Коляда так громко и радостно заржал, захрюкал в трубку, что Паше пришлось отодвинуть телефон от уха. – Тоже, нашел время. Я же на съемках. И еще с какого-то левого тела звонишь.

– Мы расследуем убийство на улице Коллонтай, 5. Квартира № 1523. Надеюсь, адрес вам известен.

– По ходу не Томаш… – почему-то расстроился Коляда. – От меня-то что нужно?

– Переговорить. Много времени не займет.

– А кого убили-то?

– Об этом тоже поговорим, – пообещал Паша. – Не хотелось бы по телефону.

– Не хотелось бы вообще.

– Если вас что-то смущает, наберите Лидию Генриховну Дезобри или ее помощницу Софью. Они в курсе дела.

– Ага. Разбежался, – неизвестно, к кому именно относилось сказанное Колядой – к Чаки или Пеннивайзу. Все-таки, наверное, к кукле-маньяку, стоящей на страже общественной морали, пусть и не всегда успешно.

– Значит, у вас съемки? – продолжал наседать Однолет.