Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

– Да! Проще продать это недоразумение на окраине. И купить что-нибудь ближе к центру. Сделать хороший ремонт в стиле ар-нуво и сдавать жилплощадь дипломатам. За валюту. Да хоть бы и не дипломатам. Да хоть бы и оставить ту берлогу, но заключать контракты с нормальными арендаторами. Толку было бы больше. Да и лишних денег не бывает по нашим кризисным временам.

– Не срослось с ар-нуво? – Однолет сочувственно покачал головой. – Не послушалась шефиня?

– Бороться с Лидией Генриховной бесполезно.

– Понятно. Но условия там были шоколадные, как я посмотрю.

– Более чем. Я уже молчу о вай-фае и спутниковом ТВ с тремястами каналами.

Перед внутренним Пашиным взором проплыл интерьер квартиры № 1523. Холодильник с аэрографией, навороченная кофемашина, хорошо обставленная кухня, коробки из-под пиццы, стереосистема, плакаты на стене, матрас, труп. Телевизор? Извините, нет. Но уточнять про телевизор Однолет не стал, сказав только:

– Круто. У меня дома двадцать, но я все равно не смотрю.

– А у меня и вовсе ни одного. Выкинула зомбоящик на помойку. Ненавижу!

Поди еще и на протестные акции шастает, – с тоской подумал Паша, глядя в центр Сониной переносицы. Стоит в одиночных пикетах за всё хорошее против всего плохого. А неведомый оперу Иван Караев – это однозначно плохо. Во всяком случае, Соня всячески старается сей факт подчеркнуть.

– То есть, живя там, можно было ни за что не платить.

– Абсолютно, – подтвердила кукла-маньяк. – Всего-то и нужно было, что раз в месяц снимать показания счетчиков… Электричество, вода… И сообщать их мне по телефону. Но эти уроды даже о такой малости забывали.

– Какие уроды?

– Да все. Кто там отирался. Иван Караев не исключение.

– И как вы выходили из ситуации?

– Капала на мозги. Капля камень точит, так что всё как-то утрясалось.

– Но в результате Караев съехал?

– Да, – с жаром подтвердила Соня. – Выкатился к чертовой матери в ноябре.

– Что так?

– На работу устроился стараниями святой Лидии Генриховны. Где-то рядом с Адмиралтейскими верфями. А это другой конец города. Вот и нашел себе, что поближе.

– Ясно. А после Караева?..

– После Караева там никто не жил, слава богу. Правда…

Соня забарабанила пальцами по столу. Просто удивительно, как лихо у нее получается, и не хочешь, а учуешь мелодию сквозь дробь. В офисе это были «Джингл Беллз», теперь же Однолету явно слышится «О боже, какой мужчина!». Что за дрянь вы курите, пф-фф… Редкостная фигня эта песня, а вот Вяткину нравится, и капитан свято уверен, что сочинена она про него.

– Что?

– Не знаю, – тут же засомневалась офис-менеджер. – Это не моя тайна.

– Ваша тайн…

– Не моя!

– Не ваша тайна, – поправился Однолет. – Не выйдет за пределы этого стола.

– Обещаете?

– Если это не затронет интересы следствия, разумеется.

– Ну, хорошо… Только если это в интересах следствия. Несколько раз у меня брал ключи Женя… Евгений Коляда. – Отложив в сторону талмуд, Соня сосредоточилась на тонком блокноте с диснеевскими «Красавицей и Чудовищем» на обложке. – Вот. С семнадцатого по девятнадцатое ноября включительно, накануне отъезда на гастроли.

– Зачем?

– А вы не понимаете? – На оплывшее Сонино лицо взбежала гримаса отвращения, как будто она только что прихлопнула тапкой таракана. – Адюльтер. Пошлый адюльтер. Коляде понадобилась квартира, чтобы обстряпывать там свои срамные сексуальные делишки. И наверняка с какой-то шлюхой. Бедная Настя.

– Настя?

– Это его жена.

– Отвратительно. – Однолет покачал головой. – Но как вы, Соня, могли под этим безобразием подписаться?

Сонины глаза по-совиному округлились, а щеки запылали – не красным, а каким-то даже фиолетовым, так оскорбительна была ей мысль о возможном соучастии.