Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

– От меня бы он ключей не получил никогда. Но этот павиан наябедничал Лидии Генриховне, и она приняла его сторону. Я была вынуждена подчиниться.

– Выходит, Лидия Генриховна…

– У Лидии Генриховны… При всем моем пиетете к ней. – Тут Соня понизила голос до театрального шепота. – М-мм… Весьма своеобразные представления о морали. Для нее главное – как актер работает на сцене. А уж что там его вдохновляет – шлюхи, покер на раздевание или скотоложество – дело пятое. А Евгений – ее главный партнер, и нервировать его – ни-ни. Вот она и распорядилась… травой перед ним стелиться и выполнять все прихоти… б-ррр… «Выполнять все прихоти» в Сониных, накрашенных бледной помадой устах звучит так, как будто ее заставили голой плясать на столе. А ведь речь идет всего лишь о связке ключей!

– Ключи всегда хранятся у вас?

– В офисе, в сейфе.

– Они существуют в одном экземпляре?

– Никакие ключи не существуют в одном экземпляре, – веско заметила Соня. – Всегда есть запасной комплект. И он тоже хранится в сейфе.

– Но любой из проживавших там мог сделать дубликат, верно?

– Теоретически. – Кукла-маньяк снова заиграла бровями, что должно было означать интенсивную работу мысли. – Практически, вероятно, тоже.

– Странно, что ваш актер этим не воспользовался, Евгений. Тогда бы ему не пришлось ходить к вам на поклон. Или никто не знает, занята квартира или нет?

– Все знают, – пожала плечами Соня. – Это никакая не тайна.

– Тогда тем более странно.

– Евгений не слишком умен. Дурак, если быть совсем точным. Петрушка. Но актеру ум и не нужен, правда?

– Вам виднее. Вы же работаете с творческой интеллигенцией. И вот о чем я хотел бы попросить вас, Соня… Сходите со мной в кино?

Несчастная кукла-маньяк снова стала фиолетовой, а затем – засветилась неоном, как стоящая на столике маленькая елка. Мигнув несколько раз, неон уступил место мертвенной белизне, отчего пористая фактура Сониных щек стала еще заметнее. Но и Паша пережил шок: еще секунду назад он и думать не думал о таком непристойном предложении и открыл рот только для того, чтобы поинтересоваться телефонами проживавших на Коллонтай мужчин. А вот поди ж ты! Как теперь выбираться из этой запенди?

– Какое кино? – прошелестела Соня.

– Не знаю. Мультик какой-нибудь, – брякнул Паша, лишь усугубляя сюрреализм момента. – Или… что хотите.

– Это исключено.

– Понял. Тогда, может, дадите мне телефон…

– У вас уже есть мой телефон.

Она наконец справилась с собой и теперь взирала на Пашу с тем же выражением, с которым ввалилась в «Зимнюю дверь», – томной скуки.

– Да. Занес в контакты на постоянной основе. А номер Ивана Караева где-нибудь у вас сохранился? И вашего Петрушку придется потревожить. Любимца Мельпомены.

Не говоря ни слова, Соня вынула из задней части талмуда картонку – размером с визитную карточку. Затем сверилась с какими-то записями в третьем по счету блокноте (Принц Персии vs Русалочка) и что-то быстро набросала на визитке.

– Верхний номер – Коляда. Нижний – Караев. Что-то еще?

Паша напряженно молчал. Он попросту боялся открыть рот, чтобы оттуда не вылетела еще какая-нибудь глупость, инспирированная близостью мистической и кровожадной куклы Чаки. А если бы она согласилась на кино? Как потом разгребать? Все так же храня молчание, он достал из кармана три фотографии и веером разложил их перед Соней.

– Знаком кто-нибудь? Может быть, видели когда-то?

Посмертное фото девушки из автобуса № 191 (прижизненных просто нет); фото Филиппа Ерского, выуженное из интернета и распечатанное; Филипп и Шарк на борту яхты. Последнее шло внеплановым прицепом, как скан с оригинальной фотографии, который Однолет сделал собственноручно. Соня снова постучала пальцами по столу (на этот раз на свет божий явился убойный прошлогодний хитяра «Lost on You») и переложила фотографии в линию и под прямым углом друг к другу.