Сестры - Бернар Миньер (2020)

– Давайте подведем итоги, – сказал Ковальский. – Ланг утверждает, что сжег мосты много лет назад, а на самом деле продолжает преследовать Амбру Остерман даже на улице. Он в курсе ее отношений с Ролленом, а это означает, что они контактировали в последние несколько недель, пока длились эти отношения. У него нет алиби в ночь двойного убийства. По его словам, он был дома один, а его дом находится меньше чем в двадцати минутах на машине от острова Рамье. Он состоял с девушками в переписке и писал им, что хотел бы жениться на них обеих. Переписка полна неприкрытых намеков сексуального характера, хотя девушки были несовершеннолетними. Он признает, что многократно с ними встречался, и однажды даже в лесу. Родители заявляют, что тому человеку, который звонил им по ночам, судя по голосу, было лет тридцать. К тому же место преступления было обставлено, как в одной из его гребаных книжек…

Он встал с места и снял с крючка свою куртку. В окна доносились автомобильные гудки с бульвара; взвыла и затихла какая-то двухголосная сирена. В воздухе стоял запах выхлопных газов и разогретого битума: город плавился от жары.

– Не знаю, что вы об этом думаете, но, по-моему, у нас достаточно оснований, чтобы взять этого субчика под стражу.

И шеф направился к двери.

– А Домбр? – спросил Сервас.

– Его подружка подтвердила алиби.

– Он на свободе? А фотографии? А угрозы в адрес Амбры? А попытка сбежать?

Ковальский повернулся к нему.

– Забудь о Седрике Домбре. Парень, конечно, не в себе, но девушек он не убивал.

* * *

На этот раз ворота были закрыты, но полицейские заглянули сквозь решетку ограды как раз там, где в высокой живой изгороди была прореха. Дом на конце аллеи был освещен, как круизный лайнер в порту. Все лужайки заливал яркий свет, а поле для гольфа с другой стороны дома, наоборот, тонуло в полумраке.

Сервас посмотрел на часы.

– Уже больше девяти вечера, – сказал он.

Ковальский, и глазом не моргнув, спокойно надавил на кнопку звонка.

– Да? – раздался из переговорного устройства хрипловатый голос.

– Господин Ланг? Старший инспектор Ковальский. Можно войти?

– С какой целью? – спросил голос.

– Это мы вам сообщим в доме.

Раздалось жужжание, и ворота медленно открылись. Под стрекот кузнечиков они двинулись по плотно укатанной, посыпанной гравием аллее.

– Двадцать один ноль семь, – заметил Мартен. – До шести утра мы уже не имеем права ни заходить в частное жилище, ни требовать нас впустить.

– Смотри и учись, – ответил Ковальский.

Сервас увидел, как он подкрутил коронку наручных часов и широким шагом направился к дому. Под козырьком входной двери его дожидался Ланг. Силуэт хозяина четко читался на фоне идущего из дома света. В руке он держал бокал вина, за воротничком рубашки виднелась салфетка. Ковальский остановился напротив него и сунул ему под нос часы. Ланг вгляделся в циферблат.

– Господин Ланг, считая с двадцати часов пятидесяти шести минут сегодняшнего дня, то есть понедельника, тридцать первого мая, вы задержаны.

Глава 15, в которой все проводят скверную ночь

– А это так необходимо? – спросил писатель.

Было половина десятого. Маленькая подвальная комната без окон так накалилась от жары, что казалось, сейчас сварит их всех в собственном соку. Вокруг Ланга стояли Ковальский, Манжен, Сен-Бланка и Сервас, которому на ум сразу пришла сцена из «Полуночного экспресса».

– Раздевайтесь, – повторил шеф группы.

Оба секунду смотрели друг другу в глаза, затем Эрик Ланг наклонился и начал медленно, с непринужденностью стриптизера, стаскивать ботинки. Он расстегнул и снял рубашку, потом ремень, носки и белые брюки. В этот момент кто-то сказал: «Ни фига себе!», и в комнате наступила тишина. Все четверо рассматривали одно и то же. С одинаковым удивлением. Сервас никогда не видел ничего подобного. И остальные, скорее всего, тоже.