Сестры - Бернар Миньер (2020)

Холодный и жесткий тон этой реплики подействовал как пощечина. Теперь и Манжен, и Ковальский станут относиться к нему с одинаковым отвращением. Сен-Бланка уткнулся в свои записи. И в этот момент Сервас понял, что только что скатился в группе на последнюю ступень иерархии, что было равносильно тому, чтобы стать для них неприкасаемым или прокаженным.

– Мне очень хотелось бы, чтобы ты рассказал нам, что делал в ночь с четверга на пятницу, – сказал шеф группы Лангу все тем же ледяным тоном. – И советую тебе усилиться. Потому что в этой комнате есть по крайней мере двое, у кого руки чешутся врезать тебе еще разок.

Сервас заметил, что Ланг вспотел: под мышками у него расплылись два темных пятна.

– С какого часа по какой? – спросил он.

– Начиная с девяти вечера, – ответил Ковальский.

Писатель задумался.

– С двадцати одного часа до двадцати трех включительно я смотрел фильм на видеомагнитофоне. Кассета должна быть еще там.

– Какой фильм?

– «Мой личный штат Айдахо»[14].

Ковальский встал и вышел, не сказав ни слова. Сервас понял, что он отправился навести справки о результатах обыска: была ли кассета в магнитофоне. Может, заодно и хотел показать писателю, что теперь он, Ко, – единственный заслон между ним и разгневанным Манженом. А тот не сводил с Ланга глаз, пока шеф отсутствовал.

– Итак, что было дальше? – сказал Ковальский, снова войдя в кабинет.

Он закурил еще одну сигарету.

– Дальше, с двадцати трех до двух ночи я работал над новой книгой. Около полуночи позвонил своему издателю, и мы проговорили почти двадцать минут.

– В полночь?

– Да. Можете проверить.

Ковальский и Сен-Бланка что-то отметили для себя. Ланг поскреб себе ноги сквозь брюки. В тесном кабинете, где сидели пять человек, становилось очень жарко.

– Я хочу пить, – сказал вдруг Манжен. – Кто-нибудь еще хочет?

Все, один за другим, ответили согласием.

– Можно мне попросить «Кока-колы» или стакан воды? – спросил Ланг.

Манжен никак не отреагировал. Он вернулся с питьем, все освежились и снова закурили, сидя напротив задержанного, у которого по лицу катились крупные капли пота. Под потолком повисло густое облако дыма.

– И никто не заходил? – допытывался Ковальский, отставив в сторону запотевшую бутылочку пива.

– Нет, – отвечал Ланг, тяжело дыша открытым ртом и переводя глаза со стакана воды, к которому пока никто не прикоснулся, на пачку сигарет.

– «Ягуар Даймлер Дабл Сикс» – твоя машина?

– Да.

– Когда ты ее в последний раз заправлял?

Ланг нахмурил брови и провел языком по пересохшим губам.

– Не помню. Недели две тому назад…

– Какой был день недели?

– Я же вам сказал…

– Постарайся вспомнить.

Из голоса шефа группы разом улетучились все интонации спокойной беседы. Ланг задумался.

– Во вторник, на автостраде, на въезде в Париж.

– В какой зоне?

Ланг посмотрел на них усталым взглядом и ответил. Ковальский сделал пометку. Отпил еще глоток. Отставил бутылку. Прищелкнул языком.

– Сколько раз ты выезжал с того времени?

– Вы шутите?

– А что, похоже?

Ланг дважды принимался перечислять, сколько раз. Ковальский тщательно записывал малейшую информацию в блокнот.

– Ты уверен, что ничего не забыл?

– Да.

– Ты недавно ездил на остров Рамье?

– Нет.

– Ты недавно навещал Амбру и Алису?

– Нет.

Ко посмотрел на часы и повернулся к Манжену.

– На сегодня все. Проводи его в камеру. Продолжим завтра утром.

– Но, черт возьми, вы не можете меня бросить вот так, без еды и питья, – запротестовал Ланг. – Это противоречит всем правилам…

Ковальский взял стакан с водой, к которому пока никто так и не прикоснулся, и отпил глоток. Потом плюнул в стакан и протянул его писателю.

* * *