Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

– Она хотела с ними встретиться. Поначалу они сказали «нет». «Пока нет», – ответили они. Они рассказывали ей разное – про историю, про то, чем мы занимались, про Эпоху предшественников… это их тема. Когда Уль-Кома что-то выкапывает, начинаются все эти разговоры – чье это добро, и где его нашли, и все такое… Но оно не улькомское и не бешельское. Это добро Орсини, и так было всегда. Они рассказывали ей про найденные нами такие вещи – и это мог знать только тот, кто их туда положил. Это их история. Они были здесь еще до того, как Уль-Кома и Бешель разделились, или объединились вокруг них. Они всегда были здесь.

– Но это добро просто лежало там, пока группа канадских археологов…

– Там они его хранили. Оно не было потеряно. Земля под Уль-Комой и Бешелем – это их склад. Там все принадлежит Орсини, а мы просто… Кажется, она сообщала им, где мы копаем и что нашли.

– Она крала вещи по их просьбе.

– Это мы крали у них… Она никогда не проламывалась, знаете ли.

– Что? Я думал, что все вы…

– Вы хотите сказать… типа, для смеха? Только не Махалия. Она не могла. Не хотела все это потерять. Она говорила – слишком велика вероятность, что кто-то за нами наблюдает. Она никогда не проламывалась, даже в тех случаях, когда это не ясно – когда ты просто стоишь там, понимаете? Она не давала Пролому ни одного шанса забрать ее. – Иоланда снова содрогнулась. Я присел на корточки и посмотрел по сторонам. – Айкам, – сказала она по-иллитански. – Принесешь нам что-нибудь попить?

Он не хотел выходить из комнаты, но видел, что она уже меня не боится.

– Но она действительно ходила в те места, где они оставляли для нее письма, – сказала Иоланда. – В диссенсы – точки входа в Орсини. Она была так близка к тому, чтобы стать его частью. Так она думала. Поначалу. – Я ждал, и наконец Иоланда продолжила: – Я все спрашивала у нее, что случилось. В последние две недели произошло что-то очень плохое. Она перестала ходить на раскопки, на совещания и так далее.

– Я слышал.

– «В чем дело?» – спрашивала я, и поначалу она такая: «Ничего». Но в конце концов она сказала, что ей страшно. «Что-то не так», – сказала она. Кажется, она злилась, что Орсини ее не впускает, и работа сводила ее с ума. Я никогда не видела, чтобы она так упорно училась. Я спрашивала ее, в чем дело. Она отвечала, что ей страшно. Говорила, что раз за разом перечитывает свои записи и начинает кое-что понимать. Что дело плохо. Она сказала, что мы воруем, сами не подозревая об этом.

Айкам вернулся с двумя теплыми банками газировки «Кора-Оранжа» для меня и Иоланды.

– Думаю, она сделала что-то, чтобы разозлить Орсини. Она знала, что они с Боуденом попали в беду. Она так сказала перед тем, как…

– Зачем им его убивать? – спросил я. – Он ведь уже не верит в Орсини.

– О господи, ну конечно, он в них верит. Конечно. Да, он много лет это отрицал, чтобы не потерять работу, но вы книгу его читали? Они преследуют всех, кто знает про них. Перед тем как исчезнуть, Махалия сказала, что ему грозит опасность. Он слишком много знал, и я тоже. А теперь и вы.

– Что вы собираетесь делать?

– Останусь здесь. Буду прятаться. Попытаюсь выбраться отсюда.

– И как это у вас получается? – спросил я. Иоланда страдальчески посмотрела на меня. – Ваш парень сделал все, что мог. Даже спросил у меня, как преступник мог бы выбраться из города. – Она даже улыбнулась. – Разрешите мне вам помочь.

– У вас ничего не получится. Они повсюду.

– Вы не можете этого знать.

– Как вы меня защитите? Они и до вас доберутся.