Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

Здания в Бешеле были кирпичные, оштукатуренные; с каждого из них на меня смотрел лар – небольшая гротескная человекоподобная фигура, обросшая той же буддлеей. Несколько десятилетий назад эти дома еще не были в таком запущенном состоянии; из них доносилось больше шума, а улицы были заполнены молодыми клерками в темных костюмах и прибывшими сюда по делам бригадирами. За северными зданиями находились заводы, а за ними, в излучине реки, – доки. Раньше в доках кипела работа, а теперь они превратились в кладбища для железных скелетов.

В то время район Уль-Комы, деливший с ними пространство, был тихим, но с тех пор стал более оживленным: экономика соседей двигалась в противофазе. Пока уровень речных грузоперевозок в Бешеле падал, деловая активность в Уль-Коме активизировалась, и теперь по старой каменной пересеченной мостовой ходило больше иностранцев, чем бешельцев. Некогда близкие к обрушению ветхие дома с зубчатыми башенками, украшенные в стиле «люмпен-барокко» (не то чтобы я их видел – нет, я тщательно старался их развидеть, но они все равно незаконно оставались в памяти, и кроме того, я помнил их по фотографиям) отремонтировали и превратили в галереи и офисы интернет-стартапов.

Я посмотрел на местные здания. Они возвышались островками между чужих, иных кварталов. В Бешеле этот район был достаточно малолюдным, но вне его, по ту сторону границы, мне приходилось уклоняться от многочисленных молодых мужчин и женщин в элегантных деловых костюмах. Их голоса были приглушены, превращены в бессмысленный шум благодаря многолетней практике. Когда я добрался до покрытого гудроном здания, где меня ждала Корви с несчастного вида мужчиной, мы встали в почти пустынной части Бешеля, среди оживленной, но неслышной толпы.

– Босс, это Полл Дродин.

Дродин был высоким и худым мужчиной лет сорока с кольцами в ушах, в кожаной куртке с нашивками малоизвестных организаций, в том числе военных. Кроме куртки, на нем были невероятно модные, но грязные брюки. Он курил сигарету и печально разглядывал меня.

Корви его не арестовала. Я кивнул ему, медленно повернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на окружавшие нас здания. Фокусировался я, разумеется, только на бешельских.

– Пролом? – спросил я. Дродин выглядел потрясенным, и, если честно, Корви тоже, хотя она пыталась это скрыть. Не дождавшись ответа от Дродина, я спросил: – Неужели вы думаете, что власти за нами не наблюдают?

– Да нет, наблюдают, – с горечью сказал он. Я был уверен, что за ним они точно следили. – Конечно, конечно. Вы спрашиваете меня, где они? – Это, в общем, был бессмысленный вопрос, но он принадлежал к числу тех, которые ни один бешелец или улькомец не может выбросить из головы. – Видите здание у дороги? Бывшую спичечную фабрику? – На стене здания виднелись струпья краски, остатки рисунка почти столетней давности – улыбающаяся саламандра в кольце пламени. – Видите, там что-то движется? Приходит и уходит, словно ей здесь не место.

– Значит, вы их видите? – спросил я. Дродин снова встревожился. – Думаете, именно там они проявляются?

– Нет, нет, но методом исключения…

– Дродин, заходите внутрь. Мы сейчас. – Корви кивнула ему, и он зашел в здание. – Какого хрена, босс?

– Проблема?

– Что это за бред насчет Пролома? – Слово «Пролом» она произнесла вполголоса. – Вы что делаете? – Я промолчал. – Я тут пытаюсь выяснить расклад сил, и главной в этой схеме должна быть я, босс, а не Пролом. Это дерьмо мне нахрен не нужно. Откуда вы взяли эту жуть?

Я не ответил, и она, покачав головой, повела меня внутрь.

«Фронт солидарности Бешкомы» не прикладывал больших усилий при создании своего декора. Здесь были две комнаты, максимум две с половиной, набитые шкафами и полками с папками и книгами. Из одного угла вынесли все вещи и вычистили – судя по всему, для создания фона. На стоящий в нем пустой стул смотрела веб-камера.