Источник счастья - Полина Дашкова (2006)

Он не успел ответить. Дверь открылась. Появился юноша в гимнастёрке и спокойно сказал:

— Пропустите. Это к нам. Свой.

— Что происходит? — спросил Федор, оказавшись в прихожей.

— Раздевайтесь, проходите, — он взял у Агапкина из рук пальто, — подождите в гостиной. Я доложу.

На вешалке висели новенькие кожаные куртки. В доме было довольно тепло, но не от парового отопления. Топились печи. В гостиной весело пылал огонь в камине. В кресле сидела Зина с ребёнком на руках. Она улыбнулась.

— Здравствуйте. Танечка только что заснула. Не встаю, сижу, как мышка, боюсь разбудить.

Её спокойный, уютный шёпот, румяное круглое лицо, приветливая улыбка, вид спящей девочки, завёрнутой в шёлковое стёганое одеяло с белоснежным кружевным уголком, чистота и покой гостиной ошеломили Федора.

— Представляете, избаловалась до невозможности. Спит только на руках, как положишь в кроватку — просыпается, плачет. Папа наверху, в кабинете. Знаете, он хотел послать за вами, у него к вам срочное дело. А вы сами пришли, как будто почувствовали.

Он тяжело опустился в кресло напротив и произнёс глухим ровным голосом:

— Зина, меня только что ограбили, здесь недалеко, на той стороне Садового.

— Да, — она вздохнула, грустно покачала головой, — на улице сейчас нехорошо, опасно. Но папа говорит, это скоро кончится. Надо потерпеть, переждать. Федор, вы успокойтесь, отдохните.

Но отдохнуть он не успел. Юноша в гимнастёрке пригласил его подняться в кабинет.

Из-за двери слышался сдержанный смех, там дружески беседовали Мастер и двое его гостей.

— У Ильича был такой усталый, растерянный вид, — произнёс весёлый баритон, — он смотрит на меня, улыбается и говорит: голова кружится. Слишком резкий переход от подполья к власти.

Агапкин постучал. Разговор затих.

— Да, Федор, войдите, — громко произнёс Мастер.

Он назвал Агапкина по имени. Не брат, не Дисипль. Стало быть, его гости не имели отношения к Ложе.

— Добрый день, Матвей Леонидович. Здравствуйте, господа, — сказал Агапкин.

Двое мужчин в полувоенных френчах, один молодой, полный, рыжеватый, курносый, с девичьим нежным румянцем на щеках, второй постарше, худощавый седеющий брюнет с тонким, породистым лицом, уставились на него весело и удивлённо.

— Господа, — повторил рыжеватый иронически важным тоном и поднял вверх пухлый палец.

— Вот, товарищи, знакомьтесь, — сказал Мастер, — Агапкин Федор Фёдорович, замечательный доктор, верный помощник и уже почти родственник профессора Свешникова Михаила Владимировича.

— Степаненко, — представился рыжеватый.

— Если мне не изменяет память, родственник там полковник Данилов, — задумчиво произнёс брюнет и взял папиросу.

— Младший брат товарища Кудиярова геройски погиб в боях за Кремль, — вполголоса пояснил Мастер, — вы, Федор, садитесь. Сейчас будет чай.

Агапкин присел на край стула, жадно глядя на папиросу, которую мяли худые пальцы товарища Кудиярова. Лицо его показалось смутно знакомым.

— Между прочим, среди разоружённого офицерья полковника Данилова покамест нет, — сказал Степаненко.

— Среди убитых тоже не нашли, — добавил Кудияров, чиркнув наконец спичкой.

— Тю-тю, полковничек, — Степаненко вытянул трубочкой пухлые губы, — тю-тю. Небось, на Дон подастся, к атаману Каледину.

— Неужели не навестит молодую жену, не попрощается? — спросил Кудияров.

— Татьяна Михайловна, кажется, на сносях, — сказал Мастер и посмотрел на Агапкина, — она, часом, не родила ещё?

— Родила, — чуть слышно произнёс Федор.

— Вот как? А что голос такой грустный? Надеюсь, всё прошло благополучно?

— Да. Ребёнок здоров. Мальчик.

— Стало быть, можно поздравить господина полковника, — оживился Кудияров, — вернётся, а тут такой сюрприз. Сын. Первенец.

Светло-карие немигающие глаза впились в лицо. Агапкин впервые встретился взглядом с товарищем Кудияровым и наконец узнал его.