Охота на Вепря - Дмитрий Агалаков (2017)

В Семиярск мы влетели на рассвете. Как раз по той дороге, где и спал мирным сном дом терпимости с ярким и призывным названием «Мадам де Помпадур». На самом деле, так назывался салон модной одежды внизу. За стеклянными витринами на первом этаже красовались дорогие платья. И сам трехэтажный дом, как объяснил мне по дороге Жабников, числился просто доходным домом, где сдавались номера, но начинка у этого расчудесного гнезда была самая что ни на есть чувственная и порочная. «Кому он принадлежит?» – спросил я, слушая обстоятельный рассказ о злачном месте. «Держит его некто мадам Ракитина, – ответил майор. – Как я понимаю, и сама в прошлом жрица той же древней профессии. Но защита у нее что надо – все ей сходит с рук. О подробностях распространяться не имею права».

Маленькая армия сыскарей на несколько секунд остановилась перед домиком-пряником.

– Уж больно красив он, а, Петр Ильич? – тихонько шепнул Степан. – Ухожен как! Сразу видно: дамы тут обитают!

– А с торца дома и винная лавка имеется, – сказал майор, когда мы поднимались по лесенке на крыльцо. – Все для сладкой и беззаботной жизни. Были бы только денежки! Тут и жить можно.

Жабников громко и настойчиво постучал кулаком в дверь. Еще раз и еще.

– Сейчас, сейчас! – ответил заспанный мужской голос. – Порядочные люди в это время спать ложатся, а вы – будить! – зазвенели засовы. – Экие ж вы черти!

– Ну, это смотря, кто такие для вас порядочные люди, – сказал майор Жабников открывшему двери заспанному сторожу.

Тот был немолод, розовощек, в мятой косоворотке. И синяком под глазом, напоминавшим кляксу.

– А вот и бог Пан, – заметил я. – Вот где Великие Дионисии с утра до ночи!

– Кто такие? – сморщился сторож.

– Полиция, любезный, дорогу нам, – Жабников отодвинул хмельного сторожа и вошел в вестибюль.

– Не признал, не признал, – уже в спину им стал кланяться розовощекий пожилой сторож с фингалом. – Хотите, девочек разбудим?

– Заткнись, – вполоборота бросил Жабников.

Вестибюль, а за ним и холл были обшиты розовым материалом. Висели аляповатые картины с дамочками в париках, с обнаженной грудью, открытыми ногами; с игривыми кавалерами вокруг них, слетевшимися точно пчелы на мед.

– Мы господам всегда услужить головы, – заметил сторож.

– Тебе же сказали – заткнись, – послышался с лестничного марша женский голос.

– Да что случилось-то? – вопросил сторож.

– А то и случилось, – к ним спустилась немолодая дама с немного отечным, перепудренным, но все еще хранившим остатки былой привлекательности лицом, и даже в летах сохранившая волнующие формы. Ее плечи и начало пышной груди были вызывающе открыты – мадам все еще хотелось выглядеть красоткой. – Доигрался наш постоялец. Донесли-таки! Видишь, вся полиция Семиярска тут!

– А-а, – протянул сторож. – Тогда ясно… он того… лишковал в эти дни, ой как много лишковал! Рукоприкладствовал даже…

– Доброе утро, мадам Ракитина, – холодно поздоровался майор Жабников и, еще не совсем понимая, куда клонит хозяйка, грозно спросил: – Горазд Рыжин у вас?

– Я ж говорила тебе, – мадам обратилась к сторожу, – сколько бы веревочке ни виться, конец будет. Он уже по всем нашим девкам прошелся, – объяснила она Жабникову, взглядом профессионалки разглядывая мужчин, – всех, кто живет в этом доме, поимел, разве что кроме меня, Матрены и сторожа нашего. А Люльку Ссадину и Милку Колбасьеву уже и отлупить успел. Особенно Люльке досталось. Они теперь переживают. За мордашки-то свои. А теперь запой у него. И все равно посещать его требует, – с усмешкой добавила она. – Ну, так деньги уплочены, – пожала полными голыми плечами мадам, – мы готовы порадовать Горазда Никитича. Лишь бы не колотил больше никого. Кто вызвал-то вас?

– Вам лучше этого не знать, мадам, – сказал майор Жабников. – К вашему публичному дому это отношения не имеет.

– Вот как?

– Именно так. Он вооружен?

– Кто, Рыжин?

– Разумеется.