Оживший покойник - Анатолий Леонов (2019)

В Замоскворечье, подле наплавного моста, повстанцы Ивана Колтовского воздвигли такие высокие баррикады, что с них вели прицельный огонь из осадных мортир по Свибловой башне Кремля, не позволяя полякам носа высунуть за ворота.

Утро 19 марта застало Феону на Лубянке в хоромах князя Дмитрия Пожарского. Когда в Китай-городе зазвонили колокола, они бросились на улицу и, быстро оценив обстановку, поняли, что восстание началось. Началось раньше времени, но изменить что-либо было уже нельзя. Оставалось действовать по заранее согласованному плану и надеяться, что остальные будут действовать так же. Разведка донесла, что на Сретенке, возле Введенской церкви, показались передовые отряды поляков. Князь Пожарский, собрав стрельцов и посадских мужиков из тех, кто был под рукой, встретил неприятеля шквальным огнем, в то время как Феона со своими людьми с боями пробивался к Неглинной, где располагался Пушкарский двор. Пушкари не заставили себя упрашивать и тотчас пришли на помощь. Сам знаменитый мастер Андрей Чохов привез с собой несколько легких пушек. Первые же залпы орудий выкосили ряды наступавших, разметав куски окровавленных тел по дворам и пустырям, на радость окрестным собакам. Поляки в панике бежали обратно в Китай-город. Продолжая наступление, отряд Феоны со стороны Чертолья подступил к стенам самого Кремля. К вечеру у Чертольских ворот у него была уже тысяча стрельцов. Жители помогли перегородить площадь баррикадами. Над баррикадами взвились хоругви. Нежданно подошла помощь из Коломны. Отряды казаков, коломичей и рязанцев под предводительством Ивана и Федора Плещеевых вступили в Замоскворечье, когда на город опустилась ночная мгла. Весть об их прибытии мгновенно облетела столицу и вызвала небывалый душевный подъем. Всю ночь восставшие готовились к тому, чтобы с рассветом возобновить бой. В победе, кажется, уже никто не сомневался.

А утром, едва возобновился бой, Москва запылала. Предатель Михаил Салтыков, отступая вместе с поляками, велел холопам сжечь свой дом и подворье, чтобы нажитое богатство не досталось подлому люду. Начался пожар. Восставшие были принуждены отступить. Оценив «успех» Салтыкова, гетман Гонсевский велел запалить весь посад. Вскоре огонь охватил целые кварталы. Москвичи прекратили бой и все усилия сосредоточили на том, чтобы потушить разгоревшийся огонь. Из домов высыпали люди. На улицах невозможно было протиснуться сквозь толпу. Пронзительно кричали женщины, потерявшие в толчее детей. Кто пытался выгнать скотину из сарая, кто тащил пожитки из огня. Начался хаос, ознаменовавший трагический конец восстания.

Пожар помог Гонсевскому сломить сопротивление восставших. Покидали Кулишки бесстрашные ратники Бутурлина. Смолкнул бой подле Тверских ворот. Отступая перед огненной стихией, отряды ополчения вместе с населением ушли из Замоскворечья. Ветер гнал пламя в глубь Белого города. Следом за огненным валом по сгоревшим кварталам шли вражеские солдаты, круша ногами обгоревшие черепа защитников города. Отряды наемников капитана Маржарета, скрыто продвигаясь по льду Москвы-реки, зашли в тыл стрельцам Феоны, оборонявшим Чертолье, и зажгли кварталы, примыкавшие к баррикадам. Отрезанные от своих стеной огня, стрельцы бились с немцами до последней возможности, покуда кафтаны на них не стали дымиться от жара. Осознав невозможность обороны, Феона повел свой отряд сквозь огонь в прорыв на соединение с князем Пожарским. Не ожидавшие этого немцы, когда на них из огня и дыма с пищалями наперевес десятками стали выскакивать чумазые как черти русские ратники, разбежались в разные стороны, не приняв боя.