Оживший покойник - Анатолий Леонов (2019)

В середине дня 20 марта бои в Москве шли только на Сретенке. Верный своей тактике, Пожарский непрерывно атаковал неприятеля, пока не «втоптал» его обратно в Китай-город. Ляхи не смели высунуть нос из-за крепостной стены. С утра повстанцы успели выстроить подле Введенской церкви укрепленный острожек, обороной которого князь искусно руководил в течение всего дня. Наличие очага сопротивления на Сретенке сильно беспокоило польское командование, и оно непрерывно направляло сюда подкрепления из других кварталов города. Бои шли непрерывно, силы защитников таяли вместе с их количеством. Феона вместе со своим отрядом бился на южной стене острожка, когда ратник Чоботок принес худую весть. Наемники ворвались внутрь с другой стороны. Большинство его защитников уже погибли. Получил тяжелый сабельный удар в голову и сам князь Пожарский. Едва живого его уложили на дно возка. Феона построил остатки своего отряда в «стенку», замкнув ее вокруг раненого воеводы, и повел отряд на прорыв. Зная, кто находится среди отступавших стрельцов, ляхи попытались взять князя живым и жестоко поплатились за свое желание. Путь прорыва отряда был услан ковром из трупов иноземцев. «Стенка» плотно держала строй и перемалывала любого, кто приближался к ней на расстояние удара сабли или искусного действия тренированного бойца. Если кто-то выпадал из самой стенки, то она быстро смыкала свои ряды, не давая врагу возможности даже попытаться проникнуть внутрь. Отряд с удивительной легкостью прошел сквозь ряды спесивых польских пахоликов, оставив на лицах выживших выражение ужаса и недоумения. Выйдя из распахнутых настежь Сретенских ворот, они ушли по дороге на Сергиев Посад в Троице-Сергиев монастырь под защиту крепких монастырских стен. Какое-то время их еще преследовали синие мушкетерские плащи солдат капитана Маржарета. Но и те предпочитали держаться подальше от смертоносного отряда.

Москва горела несколько дней. Ночью в Кремле было светло, как днем. Посад пылал. Вид гибнущего города напоминал иноземцам геенну огненную. С треском валились наземь здания, и к небу вздымались огненные смерчи. На четвертый день невредимой осталась только треть города. В это время к Москве наконец подошли основные силы ополчения. Гетман Гонсевский, узнав от информаторов, что по Владимирскому тракту приближается новый враг, и, опасаясь, что сопротивление москвичей возобновится, выслал из Кремля новые команды поджигателей. Эти дожгли то, что еще оставалось, превратив Великий город в пепелице.

Через полтора года Феона вернулся в Москву вместе с князем Пожарским и принимал капитуляцию поляков. Еще через полгода он нашел в Вологде среди немногих оставшихся в живых пленных ляхов Никиту Рындина и повесил прилюдно на площади как отступника и христопродавца. Но капитан Яков Маржарет тогда опять ускользнул от него. И вот теперь судьба зачем-то предлагала ему новый шанс решить их давний спор. Феона сел, задумчиво оправил седеющую бороду и явственно увидел капитана, говорившего ему днем: «Когда хочешь уйти от погони, надо просто дать ищейкам ложную цель!»