Простая правда - Джоди Пиколт (2019)

Я в недоумении приподнялась на локте:

– Ты ничего не забыла?

– Я замерзла, вот и все.

– В шкафу, на верхней полке, есть еще одно одеяло.

Я подумала, что она заворочается ночью и одна из булавок, которыми сколото ее платье, вопьется ей в грудь.

– Все хорошо.

– Делай как хочешь. – Я повернулась на другой бок, упершись взглядом в стену, и вдруг вспомнила, как в шестнадцать лет как-то легла спать в одежде, чтобы поскорей выскользнуть из дому, завидев фары машины моей лучшей подруги, и поехать на вечеринку, которую закатывал один футбольный фанат, пока его родители были в отъезде. Усевшись на кровати, я сердито посмотрела на свернувшуюся калачиком Кэти.

– Куда это ты собралась?

Она открыла от удивления рот – виновна по всем пунктам.

– Поправка, – сказала я. – Куда это мы собираемся?

Она села.

– Ночью по субботам приходит Сэмюэл, – призналась Кэти. – Мы встречаемся на террасе или в гостиной. Иногда засиживаемся до утра.

Ну, что бы ни подразумевалось под словом «встреча», я уже знала, что о сексе речи не было. Смущение Кэти объяснялось главным амишским принципом относительно ухаживаний – это было сугубо личное дело, и по какой-то непостижимой для меня причине «простые» тинейджеры изо всех сил старались показать, что делают все, что угодно, но только не встречаются со своей половинкой.

Глаза Кэти светились в полумраке, ее взгляд был прикован к окну. На мгновение она стала похожа на любого другого влюбленного подростка, и мне захотелось дотронуться до ее щеки и сказать: пусть этот момент продлится, потому что не успеет она оглянуться, как станет такой же, как я, свидетельницей момента счастья другого человека. Я не знала, как сказать ей, что, учитывая обстоятельства, Сэмюэл мог и не прийти. Что ребенок, в вынашивании которого она не могла признаться, изменил правила.

– Он бросает в окно камешки? Или залезает по лестнице? – тихо спросила я.

Поняв, что я не собираюсь выдать ее секрет, Кэти задумчиво улыбнулась:

– Фонарик.

– Что ж. – Я чувствовала себя обязанной дать совет в отношении предстоящего свидания, но что я могла сказать девушке, уже родившей ребенка и обвиненной в убийстве? – Будь осторожна, – наконец сказала я, снова забираясь под одеяло.

Я спала беспокойно, ожидая увидеть луч фонарика. В полночь Кэти по-прежнему без сна лежала в кровати. В четверть третьего она встала и села в кресло-качалку у окна. В полчетвертого я опустилась рядом с ней на колени.

– Он не придет, милая, – прошептала я. – Меньше чем через час он должен начинать дойку.

– Но он всегда…

Я повернула к себе ее лицо и покачала головой.

Кэти напряженно поднялась и подошла к кровати. Потом села и, погрузившись в свои мысли, принялась водить пальцем по узору лоскутного одеяла.

Мне приходилось видеть выражение лиц клиентов в момент, когда им объявляли приговор к пяти, десяти годам тюрьмы, а также пожизненное заключение. В большинстве случаев, даже если они догадывались о своем приговоре, реальность обрушивалась на них, как снаряд для сноса зданий. Приговор будет для Кэти пустяковым делом в сравнении вот с чем: осознанием того, что жизнь для нее никогда не станет прежней.

Кэти долго молчала, водя пальцем по швам своего рукоделия. Потом заговорила тонким голосом:

– Когда шьешь лоскутное одеяло, один пропущенный стежок портит всю вещь. – Зашуршав простынями, она повернулась ко мне. – Потянешь за него, – прошептала она, – и все распускается.

Аарон и Сара посвятили воскресенье посещению друзей и родственников, но мы с Кэти отклонили их предложение поехать с ними. Вместо этого, покончив с домашними делами, мы пошли на ручей удить рыбу. Я нашла удочки в сарае – там, где указала мне Кэти, и встретилась с ней в поле, где она выкапывала червей для наживки.

– Не знаю, – покачала я головой, глядя, как розовые червяки извиваются у нее на ладони. – Что-то я сомневаюсь.