Простая правда - Джоди Пиколт (2019)

И вот так просто ей снова было восемнадцать, и она опять чувствовала себя прикованной к месту самоуверенностью Купа, как бабочка булавкой. В те годы она очень сильно любила его и лишь через много месяцев осознала, что чувство, которое вызывал в ней Куп, не совсем совпадало с тем, чего ей хотелось. Тогда, чтобы было легче с ним расстаться, она выдумала ложь, еще более болезненную оттого, что все это было далеко от правды: будто она любит его недостаточно сильно.

– Я не могу, – произнесла она вслух те слова, которые была не в силах вымолвить в колледже.

Толкнув Купа в грудь и освободившись из его объятий, Элли села на край дивана, вцепившись в свое платье.

Он не сразу понял, что произошло.

– В чем дело?

– Не могу. – Элли не осмеливалась взглянуть на него. – Прости меня. Мне надо… идти.

Куп стиснул зубы:

– Какой предлог на этот раз?

– Мне надо вернуться к Кэти.

– Не от меня тебе следует отгораживаться, а от твоей маленькой амишской клиентки. Ты ее адвокат, Элли. А не мать. – Куп фыркнул. – Тебя не пугает встреча с судьей или сложности при поручительстве. Ты в ужасе оттого, что в кои-то веки начинаешь что-то новое и у тебя не получится.

– Ты ничего не знаешь про…

– Умоляю тебя, Элли, я про тебя знаю больше, чем ты сама. Круглая отличница, список лучших студентов, член общества «Фи Бета Каппа». Ты из кожи вон лезла, чтобы получить самые сложные дела, и выигрывала почти каждое – даже те, о которых тебе было тошно вспоминать. Ты не была замужем, но поддерживала отношения, которые следовало давно оборвать, потому что тебя не особо волновало, что у вас все пошло наперекосяк. Ты явно намерена водить меня за нос до тех пор, пока это не слишком тебя напрягает, поскольку тогда у тебя будет законный интерес в результате и, честно говоря, мы не можем похвастать своим послужным списком. Ты классическая перфекционистка А-типа и не желаешь рисковать, взобравшись на ветку, потому что она может под тобой сломаться.

Заканчивая свою тираду, Куп перешел на крик. Элли бродила по комнате нетвердыми шагами, пытаясь найти свои туфли. У нее болела голова – почти так же сильно, как сердце.

– Не надо подвергать меня психоанализу.

– Знаешь, в чем твоя проблема? Если не рискнешь залезть на эту ветку, упустишь чертовски интересный вид.

Элли удалось засунуть ноги в туфли и отыскать сумку.

– Ты себе льстишь, – спокойно произнесла она.

– Это ведь я, Элли, или ты всегда заводишь мужиков, а потом делаешь от ворот поворот? Какой властью над тобой обладал Стивен, если за все эти годы не дал тебе сбежать?

– Он не любил меня!

Ее слова разорвали тишину комнаты. Элли повернулась к Купу спиной. Она была многим для Стивена: соседкой по комнате, юридическим советом, сексуальной партнершей, – но никогда не разделяла с ним его жизнь. И по этой причине никогда не чувствовала, что задыхается. С ним она никогда не чувствовала себя так, как за двадцать лет до того с Купом.

– Ну вот, – произнесла она дрожащим голосом. – Ты это хотел услышать? – Взволнованная Элли направилась к двери. – Можешь не вставать. Я сама доберусь домой.

Куп молча уставился на Элли, онемев от боли, которая, казалось, вырывалась из свежего источника, еще долго после ее ухода заполняя собой все уголки его маленькой квартирки.

Однажды, еще до своего крещения в Церкви, Сэмюэл ездил за рулем автомобиля. Один из его друзей, Лефти Кинг, купил подержанный автомобиль и прятал его за отцовским сараем для сушки табака. Натыкаясь на машину, старик каждый раз делал вид, что не замечает ее. Сэмюэл восторгался плавной ездой на нейтралке, удивляясь тому, что автомобиль не съезжает на обочину, чтобы пощипать травку.

В тот вечер он вспомнил об этой машине, когда отвозил Мэри Эш домой на своей багги. На небе светил месяц, как сказала бы мама, похожий на обгрызенное печенье, и это давало ему повод сделать то, что он задумал.