Простая правда - Джоди Пиколт (2019)

Мэри отличалась тем, что постоянно болтала. Она приходилась ему четвероюродной сестрой, так что никому не показалось странным, когда он пригласил ее поесть с ним мороженого. И Сэмюэл считал Мэри довольно хорошенькой, с ее темными и густыми, как свежевспаханное поле, волосами и крошечным ртом бантиком. Но главной причиной, почему Сэмюэл пригласил ее, было то, что она считалась лучшей подругой Кэти и могла бы помочь ему сблизиться с Кэти.

Боже правый, теперь она тараторит о своем младшем брате Сете, который днем свалился в корыто с поросячьим кормом, когда пытался пройти по верху загородки, отгораживающей загон. Сэмюэл причмокнул языком и чуть потянул за поводья. Багги остановился у небольшого поворота на вершине холма.

Мэри говорила быстро и сердито и не сразу поняла, что они не двигаются.

– Почему ты остановился? – спросила она.

Сэмюэл пожал плечами:

– Подумал, что вечер такой хороший.

Она взглянула на него чуть удивленно, и не без причины. Все небо заволокли густые облака, скудный свет исходил лишь от того огрызка луны.

– Сэмюэл, – сказала Мэри, глядя на него кроткими глазами, – наверное, тебе надо с кем-то поговорить?

Он почувствовал, что сердце у него готово вырваться из груди, наполняясь, как кузнечные мехи. Сделай это сейчас, сказал он себе, или никогда не решишься.

– Мэри… – начал он, а потом схватил ее в объятия и впился ртом в ее губы.

Его единственной мыслью было – это не Кэти. Ее губы на вкус не были, как у Кэти, и не пахли ванилью. И обнимать ее было не так здорово, а когда он еще сильней впился ей в губы, заскрипела эмаль их зубов. Он стал лапать ее за грудь, осознавая, что Мэри испугалась и пытается оттолкнуть его, но также осознавая, что по крайней мере однажды кто-то делал то же самое и даже больше того с Кэти.

– Сэмюэл! – Мэри с силой вырвалась от него и забилась в дальний угол багги. – Господи, что на тебя нашло?

Ее лицо пошло пятнами, глаза распахнулись от ужаса. Боже правый, неужели он это сделал? Неужели докатился до такого?

– Я… прости меня… – Сэмюэл съежился от стыда, обхватив грудь руками. – Я не хотел.

Опустив лицо, он старался сдержать слезы. Он вовсе не хороший христианин. Он не только набросился на бедную Мэри Эш, но и не мог принять раскаяния Кэти. Простить ее? Он был не в состоянии даже примириться с фактами.

На его плечо легла мягкая рука Мэри.

– Сэмюэл, давай поедем домой.

Он почувствовал, как багги качнулся, когда Мэри спрыгнула вниз и поменялась с ним местами, чтобы самой взять вожжи.

Сэмюэл торопливо вытер глаза.

– Чувствую себя паршиво, – признался он.

– Перестань, – чуть улыбнувшись, сказала Мэри. – Увидишь, – сочувственно произнесла она, – все будет хорошо.

Судья главного суда первой инстанции Фил Ледбеттер оказалась женщиной.

Сидя с Джорджем Каллахэном в кабинете судьи на предварительном слушании, Элли с полминуты переваривала этот факт. Фил, или Филомена, как возвещала латунная табличка на двери ее кабинета, была миниатюрной женщиной с перманентом на рыжих волосах, строго поджатыми губами и голосом, напоминающим птичье щебетание. Ее широкий письменный стол был заставлен фотографиями детей, у всех четверых были одинаковые рыжие волосы. Для Кэти в целом это не сулило ничего хорошего. Элли рассчитывала на судью-мужчину, судью, которому ничего не известно о деторождении и которому будет несколько неловко допрашивать молодую девушку, обвиняемую в неонатициде. С другой стороны, судья-женщина, знающая, каково вынашивать ребенка и держать его на руках в момент появления на свет, скорее всего, с первого взгляда возненавидит Кэти.

– Мисс Хэтэуэй, мистер Каллахэн, почему мы не начинаем? – Судья открыла папку, лежащую перед ней на столе. – Обязательное представление документов суду завершено?

– Да, Ваша честь, – ответил Джордж.