Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Турин отступает от камня — нет, не она почитает священным это место, это чужая память и это отвратительно. Это чужой благоговейный ужас, это почтение — оно чужое, это не она. Это воспоминание вуртьястанского мальчика, сто лет назад грезившего о том, и оно каким-то образом зацепилось за нее во время того происшествия в шахтах. Ни дать ни взять пересадка памяти какая-то. Интересно, что еще она подцепила там, и непонятно, как это все случилось. А все-таки хорошо, что шахты обрушились. Спокойнее. Она все отступает, ее обуревают отвращение и страх. Как они влезли к ней голову?!

Но что-то тут не так. Что-то не то. Память говорит ей, что тут появилось что-то… новое.

Мулагеш сопротивляется этому чувству — она прекрасно знает, что это чужие воспоминания, — однако ощущение, что тут что-то поменялось, причем то, что не должно было меняться, никуда не уходит.

Пытаясь разобраться, что к чему, она наконец приходит к выводу, что вот этот маленький черный булыжник футах в двадцати от стоячего камня появился тут недавно. Его тут не должно было быть, они тренировались около камня — нет, не они, а тот, кому принадлежат эти воспоминания, — они ходили туда-сюда, и они никогда бы не оставили камень такого размера здесь. Это было опасно.

Она подходит к булыжнику. Его, конечно, просто так могли сюда прикатить. Но он какой-то слишком круглый и плоский, словно его обработали специальным инструментом. Может, его кто-то не просто так здесь оставил… но зачем?

Мулагеш подходит вплотную, и звук ее шагов меняется, будто под ногами у нее пустота, а она стоит на деревянной платформе над ямой. Но этого же не может быть, у нее под ногами зеленая травка!

Она поднимает булыжник. К ее удивлению, под ним обнаруживается моток веревки. Другой конец ее уходит в мягкую почву. Мулагеш смотрит на это, потом отпихивает булыжник в сторону и берется за веревку.

На третий рывок от земли отделяется большой кусок. Под ним зияет дыра, три фута в ширину и три фута в глубину.

Мулагеш смятенно рассматривает кусок земли на веревке. Он правильной четырехугольной формы. Она переворачивает его и понимает, что это на самом деле крышка люка, которую умело замаскировали дерном. А веревка служит чем-то вроде ручки. Похоже на упрятанный от чужих глаз люк канализации.

— Какого хрена… — бормочет она.

Мулагеш смотрит в яму. А что, если это какая-то вуртьястанская могила? Однако нет, это вообще не яма, а туннель, который под большим углом уходит вниз и на юг. Туннель прекрасно укреплен деревянными балками, способными выдержать давление тонн и тонн земли.

Турин садится и смотрит на юг. Там работают экскаваторы, разгребая завал в шахте.

— Ах ты ж… — говорит она. — Шахты…

Мулагеш бежит к ближайшему блокпосту — хорошо, что продолжала тренировки в Джаврате. Приближаясь, зовет ближайшего солдата.

— Передайте генералу Бисвалу в форте Тинадеши, немедленно, — выдыхает она. — В шахты было совершено незаконное проникновение. И пусть они фонарь принесут!

* * *

Надар и Панду спускают фонарь в туннель и наклоняются, чтобы посмотреть, что там.

— Мы уверены, что он ведет в шахты? — спрашивает Бисвал, заглядывая им через плечо.

— Проклятье, я не знаю, — говорит Мулагеш. — Когда я нахожу странную дырку в земле, мне как-то не хочется сразу сигать в нее.

Панду откидывается назад, вздыхает и говорит:

— Не могли бы вы отойти чуть дальше…

Он встает, перевешивает фонарь на плечо и грациозно спрыгивает в туннель. Сначала оскальзывается, потом удерживает равновесие.

Мулагеш, Бисвал и Надар наблюдают за тем, как удаляется свет фонаря. Потом Панду доходит до поворота, и свет исчезает окончательно.

— Он ведет в шахты, Панду? — кричит Бисвал в яму.

До них доносится эхом голос Панду:

— Сэр, пожалуйста, не могли бы вы говорить потише! Туннель усиливает голос…

— О, — прочищает горло Бисвал, — прошу прощения.