Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Над ней нависает что-то вроде фигуры огромной женщины, возможно, даже металлическая статуя женщины: она вся серебристая, переливающаяся, а руки и плечи у нее гладкие, как хромированная сталь. Изваяна она с удивительным искусством: ей придан вид прекрасный и в то же время отталкивающий — Мулагеш мгновенно ощущает, что такова и была задумка мастера: ее руки и ноги жутко неестественны — они слишком длинные и стройные для обычного человека. Чем-то они напоминают клинки — чересчур узкие и тонкие в середине. Ее руки и пальцы — ножи, длинные, изогнутые и острые: не сразу поймешь, сколько у нее этих пальцев. На ней оборванная юбка, начинается она над поясом, а потом свободно ниспадает вниз, оборачиваясь вокруг узких ног. На ногах пальцы у нее похожи на когти хищной птицы, а лицо ее скрыто под сплетенной из волос вуалью — длинной, шелковистой и немного просвечивающей.

Мулагеш кажется, что она различает черты лица под этой вуалью, видит глаза, рот, но… как-то ей не хочется присматриваться.

Снова звучит голос, странно мягкий и мелодичный, словно исходит он не из человеческого рта, а отдается эхом в многочисленных трубах, как в органе.

— Я тебя знаю. Ты была здесь раньше.

Мулагеш пытается держать себя в руках, целясь в… это, чем бы оно ни являлось. Однако существо не кажется угрожающим, оно просто бесстрастно смотрит на нее. В конце концов, если бы оно хотело убить Турин, просто наступило бы ногой.

— Что?

— Ты была здесь раньше, — отвечает существо. — Только ты упала сюда не целиком. Лишь тень твоя появилась. Часть тебя. — Существо оборачивается на канал, вся поза его выражает глубокую задумчивость. — Я запомнила. К нам так редко сейчас попадают гости. Недавно только несколько человек появилось.

Мулагеш лихорадочно вспоминает — точно, этот же голос спросил ее в видении: «А разве ты должна быть здесь?»

Она говорит:

— Ты ведь хранитель, да?

Гигантская голова оборачивается к ней:

— Я Страж, — отвечает она. — Я стерегу и охраняю эти берега.

— Это ты… убила ее?

— Ее? — Страж наклоняет голову к плечу, чтобы посмотреть на тело Чудри. — Если бы ее убила я, она бы лежала здесь по частям.

И она поднимает руку и сжимает свои пальцы-кинжалы:

— Разве нет?

— Тогда что произошло?

— Хм, — бормочет Страж. Что-то в ее тоне говорит: ее занимает высказанная Мулагеш мысль, будто она может быть заинтересована в таком неинтересном деле. Страж снова смотрит на труп Чудри, склоняет голову и говорит: — Обезвоживание.

— Обезвоживание?

— Да, — со скучающим видом подтверждает Страж. — Она попала сюда точно так же, как и ты, — активировав подношения. Но она использовала только свою кровь и, когда попала сюда, была слаба. И запаниковала. Она бежала слишком долго, слишком быстро. Израсходовала все силы, бедняжка. В этом маленьком теле недостало крови и жидкостей, чтобы жить дальше. Я точно говорю. Я — часть этого места, поэтому все знаю. Я видела.

— Что ты имеешь в виду под «активировала подношения»?

Сторож беззаботно тычет пальцем в горизонт:

— Ты же пришла сюда из города? Разве нет? Из плотского мира? Из места, где собраны идолы, статуи, барельефы, каждый из которых создан в память о великом воине, великой победе? Но вот изваяние Матери… оно очень крепко связано со здешним краем.

— Выходит, каждая статуя — это памятник погибшему? — спрашивает Мулагеш.

Страж со скучающим видом отмахивается:

— Конечно.

Затем она снова смотрит на Чудри и склоняет голову:

— Она недостойна этого места. Она убила единожды в жизни, причем убила со страха и от злости. А вот ты…