Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— Ты думаешь, что-то изменится, Турин? — спрашивает он. — Ты действительно думаешь, что вуртьястанцев можно цивилизовать?

Она пожимает плечами:

— А что вуртьястанцы? Я не уверена, что мы себя цивилизовать сумеем…

* * *

Сигруд лежит в темноте на люке яхты. Сон бежит от него. Волны безжалостно подбрасывают кораблик, но он быстро привык двигаться вместе с волной и крупной океанической зыбью. Этим утром он успел счастливо разминуться со штормом — к счастью, потому что он сомневался не только в своей единственной руке, но и в прочности паруса. Он даже отдаленно себе не представляет, как его дочь смогла довести это суденышко до Клыков Мира.

Он примерно прикидывает, сколько сейчас времени. А потом переваливается к крошечному иллюминатору, облизывает палец и начинает писать на стекле.

Окошко затягивает инеем, затем тот исчезает, оставив после себя фигуру женщины за письменным столом. Женщина сидит и смотрит на лист бумаги у себя в руках.

Выглядит она постаревшей и измученной, однако чувствуется в ней смутно какое-то благородство. В целом вид у нее такой, что она готова в любой момент заговорить, но больше не верит в то, что она сейчас скажет.

Шара Комайд смотрит на него, потом вскидывается:

— Сигруд? Сигруд! Что ты… о силы, ты ужасно выглядишь.

— Здравствуй, Шара, — хрипло отвечает он.

К его удивлению, она берется за края картинки и уносит ее с собой. Видимо, он по ошибке выглянул из ее зеркала, а не из окна.

— Не делай так больше, Сигруд. Ты не можешь со мной связываться, не сейчас. Тебя разыскивают! Все и повсюду! И я не могу вмешаться в это дело!

— Я знаю, — отвечает он. — Я… я просто хотел поговорить с тобой.

Она относит его в спальню и ставит на тумбочку. Там сейчас вечер. За ее спиной — кровать с балдахином, занавеси на ней задернуты.

— Мне… мне очень жаль, что так получилось, Сигруд. Твоя дочь… Она не имела никакого отношения к миссии, с которой я отправила туда Мулагеш, это просто совпадение, что они оказались в одном городе. С тобой все в порядке? Ты в безопасности. Не говори мне, куда ты направляешься.

— Я не буду. Я… я в порядке. И не могу тебе сказать, куда направляюсь, потому что сам не знаю. Но я бы прислушался к твоим советам. Шара… что мне делать?

— Боюсь, Сигруд, тебе придется залечь на дно. Мне очень жаль, но… Я больше не имею такого влияния на армию. Если я заговорю о тебе после того, что я уже наделала, — это создаст серьезные проблемы.

— Значит, на дно залечь, — говорит Сигруд.

— Да. Ты должен бежать. И спрятаться. Стать кем-то другим. Смени имя, только на новое, прежние не используй. Это надолго, Сигруд.

— Надолго?

Она кивает:

— Увы, но это так. Ты убил пятерых солдат, Сигруд. Убил зверски, причем во время одного из самых тяжелых военных эпизодов в сайпурской истории. Те, кто стоит у власти, — или те, кто вот-вот придет к власти, не простят тебе этого.

— Значит, — тихо говорит Сигруд, — я опять один. Снова.

— Мне очень жаль. Соединенные Дрейлингские Штаты не смогут тебе дать убежище. Они финансово полностью зависят от Сайпура, плюс еще идет расследование того, что случилось в гавани. Я уже говорила с твоей женой о… в общем, о том, как ей дистанцироваться от этого инцидента.

— Как ей дистанцироваться от меня, — говорит Сигруд. — От меня.

— Да, от тебя.

Он вздыхает.

— Когда я приехал в Вуртьястан, то больше всего хотел, чтобы меня все оставили в покое, я хотел, чтобы все, связанное с властью, оказалось позади. Но теперь… когда это и вправду нужно сделать… — Он прикрывает глаза и качает головой, едва сдерживая слезы. — Я так хочу снова увидеться с семьей.

— Я знаю, — говорит Шара. — Когда это станет возможно, я сделаю все, что в моих силах. Мне очень жаль, Сигруд. Очень жаль.

Он шмыгает носом и утирается.

— А ты… ты знала о мечах? О Вуртье? О Городе Клинков?