Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— Затем, — медленно проговорил он, — что я думаю: вы, как остальные ветераны, с трудом вписываетесь в мирную жизнь. И я хотел встретиться с вами, чтобы предложить возобновить службу в армии.

— Нет, — резко ответила она. — Ни за что.

— А почему нет? — спросил он, хотя видно было, что он ждал такого ответа.

— Я не… я не хочу возвращаться. И не вернусь. Не хочу проходить через то же самое.

— Через что? Через бои? Через убийства?

Она кивнула.

Он сочувственно улыбнулся. Не очень-то он походил на солдата: лицо суровое, однако что-то в нем было такое привлекательное — чего не было у других старших по званию офицеров.

— Солдаты не только убивают, Мулагеш. Большинство нынче вообще даже не занимается этим. Мы оказываем поддержку, сохраняем порядок и строим.

— И что?

— А то, что… я думаю, вам захочется снова пойти служить, чтобы принести пользу. Вам же еще двадцати нет, Мулагеш. У вас вся жизнь впереди. Думаю, лучше потратить ее на что-нибудь хорошее. А не на то, чтоб наливаться дешевым вином.

Мулагеш молчала.

— Так вот, если вам интересно, то у нас сейчас воплощается в жизнь новая программа, ее цель — создать систему управления на Континенте. Мы размещаем там военные контингенты, которые призваны оказывать поддержку и сохранять мир.

— Что-то вроде полиции?

— Что-то вроде, да. Полковник Малини будет заниматься Мирградом, но ему нужны помощники. Заинтересованы вы в том, чтобы, возможно, вернуться на Континент и помочь ему? Вы хорошо знаете эти места. Может, на этот раз вы сумеете применить свои знания в мирных целях.

* * *

Мулагеш стоит на краю утеса и смотрит вниз. Там на скалах гнездятся чайки: они летают туда и сюда над волнами, ловя мошек — фарфорово-белых и жутковато светящихся в лунном свете. Кроме нее, тут никого нет. Ни одной живой души на полмили вокруг.

Над горизонтом ворочаются грозовые облака, полыхает молния. Надвигается буря — и здесь, пожалуй, уже опасно находиться.

Как бы хотелось вырасти. Перерасти воспоминания о Желтом походе. Но эти воспоминания, нахлынувшие в шахтах — молоденький Банса, еще не вошедший в полный возраст, стучит по стене разоренного дома, он пока не знает, что ждет его впереди, буквально через несколько дней, — эти воспоминания словно превратили всю ее жизнь после Желтого похода в следы дыхания на стекле, следы — их можно запросто стереть рукой и увидеть в окно все тот же страшный, курящийся дымами ландшафт, от которого невозможно отвернуться, который невозможно не видеть, даже если закрыть глаза.

Мулагеш смотрит на этикетку на бутылке вина. Какая-то вуртьястанская гадость. Она допивает, подходит к краю утеса и выкидывает ее.

Потом глядит, как та, посверкивая, летит вниз, словно зеленая слеза, падающая в темный океан. А потом разбивается в пыль о камень. Звука удара Мулагеш не слышит.

Она смотрит на отражающуюся в волнах луну. А что, если луна — это такая дыра в мироздании и в нее можно залезть и выпасть с другой стороны? Выпасть туда, где можно наконец отдохнуть.

Но потом все меняется, и луна скалится, как голый череп.

Мулагеш смаргивает. К ее удивлению, лунное отражение опять меняется, и теперь это не череп, а женское лицо, бесстрастное и неподвижное, лицо, над которым перекатываются волны.

— Какого демона? — бормочет она.

И тут океан вскипает, словно что-то выстреливает из его глубин.

Оно поднимается, поднимается…

И тут Мулагеш видит, что это. Видит ее.