Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

Пролетка въехала на Большую Молчановку со стороны Никитского бульвара. Агата Кристофоровна различила, что к дому, к которому она направляется, подошла женская фигура и исчезла в нем. Ранние гости навестили мадам Медгурст. Что было на руку. Наверняка пожилая дама не приняла снотворное. К ней накопилось несколько вопросов, на которые любимый племянник не желает отвечать.

Подъехав к особняку, Агата Кристофоровна оставила извозчика ждать. Чтобы не искать нового. Она подошла к двери и позвонила. Ей пришлось позвонить еще раз, прежде чем экономка изволила приоткрыть дверь. Агапа просунула в щель голову.

– Что вам угодно? – спросила она без следа вежливости.

Агата Кристофоровна мило улыбнулась прислуге.

– Я бы хотела повидать мадам Медгурст…

Ее окинули взглядом, не сулившим радушный прием.

– Нельзя. Мадам не принимают.

– Долго не задержу, всего лишь пять минут.

– Невозможно.

Вероятно, прислуга желает немного показать важность. Агата Кристофоровна вынула из сумочки железный рубль и протянула экономке.

– Будьте так любезны… Мне очень надо повидаться с вашей хозяйкой…

Кажется, мзда подействовала обратным образом. Агапа нахмурилась.

– Уберите это. И уходите. Сказано же: не принимают.

– Хорошо, всего лишь один вопрос…

– Да уходите же… – Агапа стала закрывать дверь, но мадам Львова вцепилась в ручку, совсем забыв о приличиях.

– Но почему же нельзя… Позвольте… – говорила она, борясь с экономкой. И на какой-то миг одолела. Только на миг. Чуть ослабив, Агапа дернула на себя. Ручка выскользнула. А дверь захлопнулась. Окончательно. Звук щеколды не оставлял надежды.

Такого обращения терпеть нельзя. Агата Кристофоровна принялась колотить кулачком, требуя открыть. Ей пригрозили, что вызовут городового. Если не прекратит безобразничать. Отношения с городовыми у мадам Львовой нельзя было назвать безоблачными. Особенно с городовыми на Большой Молчановке. Тем более что фигура в черной шинели уже посматривала в ее сторону. Пока издали.

Как ни обидно было, но пришлось отступить. Тетушка только мстительно стукнула ботинком в низ двери. Что для дамы ее лет было откровенным безобразием.

Агата Кристофоровна залезла в пролетку и приказала везти ее назад. По московским мостовым она тряслась в мрачнейшем настроении духа, с каким Наполеон покидал захваченный, сожженный, но не покоренный город. Брусчатку, кстати, с тех пор так и не перекладывали.

4

Теория вероятности давала 1 к 35, что Агата после случившегося уедет из Москвы, 1 к 3, что побежит к тетушке, и они заявятся вместе, чтобы охать и ахать над живым и невредимым чиновником сыска. И 1 к 2, что Агата устроит благодарственный подарок. Закон случайности, как обыч-но, внес поправку. Все ставки оказались проигрышными. Пушкин неторопливо снимал и вешал пальто, чтобы оттянуть то, что его ожидало. Появление Агаты вместе с Тимашевой с утра в сыске не сулило ничего доброго. Особенно если вид у обеих виноватый и напуганный.

Пушкин старательно поздоровался с Лелюхиным и Актаевым, кивнул Кирьякову и только затем подошел к неизбежному. То есть к своему столу. Около которого сидели слишком смирные дамы, старательно прятавшие глаза. Он сел, уложив руки на столешнице, чтобы иметь хоть какую-то опору.

– Сообщайте, – сказал Пушкин. – Без лишних подробностей. Только факты.

Локоток Агаты легонько подтолкнул Тимашеву.

– Прасковья пропала, – сказала та.

– Когда?

– Вечером ушла…

– Вчера вечером?

– Нет, еще позавчера…

Агата чуть не подпрыгнула на стуле. Сама виновата: не уточнила, когда именно компаньонка убежала…

– Мадемуазель Тимашева, вы хотите сказать, что ваша гувернантка Прасковья…

– Она не гувернантка, – будто защищая подругу, вставила Настасья.

– Ваша гувернантка, – повторил Пушкин. Он был строго официален. И тем страшен, – …ушла две ночи назад, а вы только сейчас сообщаете?

– Простите меня…