Одна откровенная ночь - Джоди Малпас

Миллер поджимает губы. Думаю, мне следует разозлиться, но грудь словно сжата в тиски. Не в силах справиться с этим ощущением. Мой парень только что признался в убийстве, а я как идиотка сижу и задаю вопросы. Не хочу верить, что для этого должна была быть какая-то серьезная причина, но уверена, что так оно и есть. Мне бы бежать от Миллера далеко-далеко, куда глаза глядят, но я все еще сижу совершенно голая на полу в его квартире и смотрю на него.

— Замечательно, — хриплю я, расправляя плечи.

— Я не хочу, — шепчет он, опуская глаза, — осквернять этим знанием твой прекрасный, чистый ум, Ливи. Я столько раз обещал себе, что не запятнаю тебя своим грязным прошлым.

— Для этого уже поздно, — тихо произношу я, ловя на себе его взгляд. Он должен понять. Моя жизнь уже запятнана. И виноват не только Миллер. — Не уходи от ответа.

— Я не могу рассказать, — выдыхает он, и на его холодном лице проступает стыд, — но могу показать. — Он медленно поднимается на ноги и протягивает мне руку. И вот инстинктивно я уже подаю ему свою, вкладывая ее в его ладонь. Меня поднимают, а наши обнаженные тела соприкасаются. Тепло, исходящее от Миллера, окутывает меня. Я не отстраняюсь. Он не держит меня крепко. Не удерживает против желания. Я решила остаться. Кончик его пальца касается моего подбородка и притягивает лицо к своему.

— Я хочу, чтобы ты пообещала мне. Знаю, это несправедливо. Но я прошу тебя не сбегать после того, что увидишь.

— Обещаю, — бормочу я, а он слегка улыбается и нежно целует меня в губы, явно не веря.

— Ты всегда будешь удивлять меня. — Я сжимаю его руку, и он ведет меня к дивану, не обращая внимания на наготу. — Садись, — приказывает он, давая мне возможность устроиться поудобнее, а сам подходит к шкафу и открывает ящик. Что-то вытаскивает и медленно направляется к телевизору. Мне остается только молча наблюдать, как он достает DVD из знакомого конверта и загружает его в плеер. Потом Миллер направляется ко мне и протягивает пульт. — Нажми на старт, когда будешь готова, — инструктирует он, осторожно подталкивая пульт, ожидая, когда я его возьму. — Я буду в мастерской. Я не хочу…

Снова.

Он собирался сказать, что не собирается снова это смотреть. Миллер качает головой и наклоняется. Обхватив мою голову руками, целует меня в макушку. Я глубоко вдыхаю, будто собираюсь набраться сил так, чтобы хватило на всю жизнь.

— Я люблю тебя, Оливия Тейлор. Так будет всегда.

И после этих слов расстояние между нами увеличивается. Я остаюсь в комнате одна.

Мне хочется кричать, чтобы он вернулся, взял меня за руку или просто обнял. Пульт от телевизора обжигает. Желание швырнуть его через всю комнату становится непреодолимым. Телевизор не работает. Прямо как моя голова. Вертя пульт, откидываюсь на диван. Так я стараюсь увеличить дистанцию между мной и тем, что уничтожит мой внутренний мир. Я уверена, а Миллер подтвердил. Поэтому перестаю крутить гаджет в руке, нажимаю кнопку и на долю секунды задумываюсь о том что, черт возьми, я делаю. А затем мой мыслительный процесс прерывает изображение пустой комнаты. Хмурясь, я наклоняюсь ближе, рассматривая пространство. В каждом углу стоит антикварная мебель, включая огромную кровать с балдахином. Нет никаких сомнений, что все оригинально. Деревянные панели украшают стены, беспорядочно висят картины сельских пейзажей, каждая из которых установлена в замысловатых позолоченных рамах. Шикарно, и я почти вижу всю комнату, которую мне показывает камера в углу. Все спокойно, но когда дверь внезапно открывается, я резко откидываюсь на диван, роняя пульт на пол.

— Господи!