Одна откровенная ночь - Джоди Малпас

Сердце готово выпрыгнуть из груди. Я пытаюсь контролировать дыхание. Впрочем, все напрасно, потому что сердце практически перестает биться, когда в дверях появляется мужчина. Пульс замедляется, и кровь застывает. Он голый, если не считать повязку на глазах. Его руки за спиной и вдруг я понимаю почему. Он связан. Кажется, мои бедные глаза начинают кровоточить.

Он молод, возможно, среднего возраста. Мускулов на груди нет, ноги не выглядят мощными и сильными, живот плоский. Да, нет никаких следов мышц.

И я знаю кто этот человек.

Глава 22

— Нет! — Я рукой прикрываю рот, а в глазах стоят слезы. — Нет, Миллер. Только не это.

Его втолкнули в комнату, плотно закрыв дверь, а он просто неподвижно и тихо стоит. Звуков нет. Пытаюсь не смотреть. Я не хочу видеть это, но не получается. У меня нет возможности избежать. Мысли путаются. Нужно найти пульт и выключить видео. Не смотреть!

Но не выходит. Я сижу словно статуя, обездвиженная шоком, не в состоянии прекратить все это. В голове проносится мысль, что нужно найти способ остановить воспроизведение, я должна была сделать это с самого начала. Миллер встает на колени. Такое ощущение, что я оторвана от тела. Я вижу себя словно со стороны, кричащую от душевной боли. Миллер опускает голову, и я ахаю, когда из противоположного угла появляется человек. Он стоит спиной к камере. В тот момент, когда он хватает Миллера за горло, я всхлипываю. На нем черный костюм, украшающий его высокую фигуру и, хотя я не вижу его лица, прекрасно знаю, какое там выражение. Превосходство и власть. Высокомерие в наихудшем его проявлении.

Продолжаю мучить себя, убеждая: это пустяк по сравнению с тем, что пережил мой возлюбленный. Человек все так же держит Миллера за горло, расстёгивая ремень брюк. Я знаю, что будет дальше.

— Ублюдок, — шепчу я, вставая.

Подчиняя, он хватает Миллера за подбородок, сжимая до тех пор, пока тот не разжимает губы. Затем проталкивает член Миллеру в горло и начинает бешено трахать его в рот. Я прикусываю губу, наблюдая, как мой сильный, несгибаемый мужчина, подвергается насилию таким ужасным образом. А сцена все продолжается. И никакие слезы не остановят мерзость на видео. Сердце екает, когда голова незнакомца немного откидывается назад, и он замедляет темп так, словно все в порядке. Мне становится еще хуже, когда я замечаю, как сглатывает Миллер. А после, как ни в чем не бывало, мужчина застегивает ширинку, грубо отталкивает Миллера в сторону и покидает комнату.

Я не могу не плакать, видя неподвижно лежащего Миллера на полу. Я боюсь за его душевное состояние. Теперь многое становится ясно: осторожный подход ко мне, его бурная реакция, когда я делала минет, пока он спал, или то, как я ублажала его в Нью-Йорке. Меня трясет от ярости, печали, да и от всевозможных эмоций. Я всхлипываю и шмыгаю носом, желая, чтобы он покинул это место.

— Беги, — молю я, — уходи оттуда.

Но нет, конечно, он меня не слышит. Все также неподвижен. Он оживает только тогда, когда другой человек появляется в комнате. И снова стоит на коленях.

— Нет! — кричу я, наблюдая, как новый человек в костюме медленно двигается вперед. — Миллер, пожалуйста!

Мужчина повторяет все те же отвратительные действия, но в отличие от первого гладит Миллера по щеке. А я зажимаю рот рукой, чтобы сдержать тошноту. Мужчина начинает расстегивать брюки.

— Остановись!

Я поворачиваюсь, ища пульт, не хочу больше смотреть. Истерично разбрасываю подушки по всей комнате.

— Да где же ты! — психую я.

Ощущаю смесь усталости и отчаяния. Я очень хочу выключить видео. Осматриваю пол и нахожу пульт под столом. Упав на колени, разворачиваюсь, целясь в телевизор. Но кнопку «выключить» нажать не получается. Моя палец замер, а я в изумлении наблюдаю за тем, как Миллер срывает повязку с глаз.

Начинаю задыхаться и оседаю на пол. Его взгляд такой пустой. Глаза — темные, родные.