Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар (2022)

– Да мне плевать! – Меня саму потрясли мои слова. Но это правда – мне действительно было плевать. – Значит, освободись. Ты же мой, Трой. И я не отдам тебя без боя. Я поняла, что я важна; что мои желания тоже важны. И вот я здесь. Я знаю, что тебе было больно – я понимаю, что ты хочешь причинить боль и мне. И я прошу прощения, Трой. Прошу прощения за то, что убегала от тебя снова и снова. Но я же знаю. Я знаю каждую твою клетку, каждую частичку. Ты тоскуешь по мне так же, как и я по тебе.

Выражение его лица не изменилось. Оно оставалось таким же непробиваемым.

– Знаешь, что это? – Я положила на стол перед ним фотографию из коттеджа.

Он кинул на нее быстрый взгляд.

– Это моя старая фотография. Тут мы с Кэрол, моей соседкой, катаемся на роликах возле нашего дома, на берегу.

– Она была под фотографией твоих родителей. Той, из твоего лофта. Помнишь, которая стояла на полке в гостиной?

– И ты пришла, чтобы показать ее мне?

– Трой, погляди внимательно.

Он взглянул еще раз, но теперь замер.

– Это… Это ты там?

Бинго! В правом верхнем углу, позади парочки на роликах, на траве, с поджатыми к груди коленками, глядя им в спины. Мое лицо было не в фокусе, но все равно безошибочно различалось.

– Трой, это был ты. В тот день, когда я искала знак. Я видела тебя. Я так хотела быть той девушкой, которую ты держал за руку, я хотела, чтобы этой парой были мы. Мы с тобой, как две звезды, вращались по тем же орбитам, но наши пути всякий раз расходились на какую-то бесконечную малость. И мы не могли соединиться. Трой, не дай этому случиться снова.

Его магнетические синие глаза уставились на меня. Затем он с мрачной решимостью отодвинул фото.

– Шейда, я же сказал, что несвободен.

– Трой, поцелуй меня. – Я наклонилась вперед, опершись ладонями о стол. – Если в твоем сердце нет места для меня, я пойму. И тогда я уйду, и ты больше меня не увидишь.

Его лицо приблизилось ко мне, и мой пульс участился, но наши губы так и не встретились.

– Я не обязан ничего тебе доказывать, – проговорил он.

Я ощутила на щеке его горячее дыхание. Потом он встал и открыл дверь.

Мое сердце замерло.

Габриэлла. Элла.

Я так и знала.

Ах, судьба. В какие жестокие, грязные игры ты играешь.

Я прошла мимо Троя, пересекла порог и вернулась в свой мир с чувством сокрушительного поражения. Я проиграла самую важную битву в своей жизни.

Повторяй за мной.

Я не буду рыдать перед всеми этими людьми.

Не буду.

Не буду.

Рыдать.

Как ни странно, ноги продолжали нести меня. Они пронесли меня сквозь всю суету и вынесли из приемной. Мне хотелось только отыскать тихий уголок, где я могла бы распасться на куски.

– Погоди, – услыхала я голос Троя сквозь весь этот шум. – У тебя, кажется, осталось кое-что мое.

Я обернулась и увидела его посреди приемной.

– Прости?

– У тебя осталось что-то мое.

Я почувствовала тяжесть четок у себя на запястье.

О господи! Он собирается отнять у меня все. И ничего не оставить на память.

Чувствуя, что все смотрят на меня, я подошла к нему и подняла руку, ожидая, чтобы он снял с запястья свои четки.

Он схватился за крест и резко, почти грубо, притянул меня к себе. И тут его рот сильно и безжалостно обрушился на меня, раскрыл мои губы в яростном обладании. Он пожирал меня с такой жадностью, что все мои конечности задрожали. Я испытала взрыв счастья и облегчения, по мне понесся поток слез и смеха одновременно. Мои руки обхватили его, и я не могла напиться сладостью нашего поцелуя, нашего первого, истинно свободного, безумного, крышесносного поцелуя.

Мы прервались, чтобы глотнуть воздуха, задохнувшиеся, с кружащимися головами.

А потом разверзся ад, потому что все начали нам аплодировать.

Мое лицо стало ярко-алого цвета.

– Никогда, никогда, никогда больше не смей уносить от меня мое, Свекла, – сказал он.