Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар (2022)

Он опустился на колени на пол и стянул с меня ботинки. Один, потом другой.

– Ты в порядке? – он начал растирать мне ноги.

В порядке ли я?

Я засмеялась, может быть, слегка истерично. Не думаю, что он хоть чуть-чуть понимал, чего мне стоило прийти сюда. Я пересекла океаны, страны и континенты. Это-то было просто. Но сейчас, здесь, сидя рядом с Троем Хитгейтом, я балансировала на лезвии ножа между честью и позором.

– Выпей. – Он протянул мне стакан воды.

Это помогло. Я не могла пить, смеяться и плакать одновременно.

– То, что ты здесь, само по себе ничего не значит. – Он взял у меня пустой стакан и включил телевизор. – Мы можем заказать еду в номер, поболтать, посмотреть кино.

Я округлила глаза.

– Не такое кино, – рассмеялся он.

От этого мягкого смешка у меня расплавились кости.

– Нет? – изобразила я разочарование.

Он кинул в меня подушкой. Я ответила тем же, довольно сильно шлепнув его.

– Ах, так? – прищурился он.

И мы начали возиться и кататься по кровати, устроив подушечный бой, как малые дети.

Вот только детьми мы не были. Я ощущала в его руках грубую силу, видела под рубашкой очертания мощных мускулов, сурово сдерживаемое желание. Мы оба остановились одновременно, раскрасневшиеся и запыхавшиеся, и воздух между нами дрожал и пульсировал от безумной, жадной энергии, которая пожирала все здравые мысли в моей голове. Он справился с собой первым.

– Что ты хочешь посмотреть? – спросил он, откидываясь на подголовник.

– Неважно, – я устроилась рядом с ним, подложив подушку под голову.

Он остановился на музыкальном канале. Надежно, безопасно, не воспламеняет. Понятия не имею, что мы смотрели. Сомневаюсь, что он тоже что-то видел. Он обхватил меня рукой, и я прижалась к нему, словно это было самое безопасное для меня место во всем мире.

На нем были выцветшие голубые джинсы и белая майка. Я никогда не видела, чтобы кому-то настолько шла простая одежда. Я проследила взглядом за его длинными ногами. Даже его большие пальцы ног на удивление красивы.

Я улыбнулась.

– Что? – спросил он.

Покачав головой, я уставилась на экран.

– Так у тебя, наверное, впервые.

– Так – да. Обычно обнимашки бывают после.

– Я имею в виду – снять номер в отеле и чтобы кто-то тебя испугался.

– Шейда, ты боишься?

– Чего? – Я сглотнула. Лучше бы он продолжал делать вид, что мы смотрим музыкальные клипы.

– Всего этого? Меня?

– Нет.

– А чего тогда?

– …Себя. – ответила я.

И это была правда. Я не знала той, что лежала с ним рядом.

Мы сидели, разделяемые лишь тонкой полоской светлой кожи на моем безымянном пальце. Впервые за тринадцать лет я вышла из дома без обручального кольца. Я чувствовала, что напряжение между нами, как туго сжатые кольца спирали, расширяется и сжимается с каждым нашим вздохом.

Он ждет.

Впусти меня.

Я подвинула ногу к его ноге, так что наши пальцы почти соприкоснулись. Почти, но все же еще нет. Его грудь перестала вздыматься. Он затаил дыхание. Телевизор бубнил что-то свое.

Я даже сейчас могу все прекратить, все это дурацкое безумие. Выйти из номера и убежать со всех ног.

Моя нога коснулась его. Такое крошечное движение, но ему не требовалось большего.

Его руки скользнули к моим, наши пальцы сплелись. Большой палец провел кружок по моей ладони. Мы, не отрываясь, смотрели на мелькающие на экране фигуры, но каждый нерв в наших телах сконцентрировался на том, что делали наши руки. Трой провел по моим пальцам вверх-вниз, замирая в ложбинках между ними, лаская, дразня.

Касались ли меня так когда-нибудь раньше? Я бы обязательно запомнила это ощущение, такое простое, но такое всеобъемлющее.

Я провела тыльной стороной руки по его ладони. Почувствовав мои ногти на своей коже, он резко втянул воздух. Туго натянутая струна самоконтроля лопнула.