А потом как-то раз, в том же году, после «Эдуарда III», где Джефф вновь сыграл задиристого короля Шотландии, которого сильно освистали, появился маленький Джек Карсон, добиравшийся от самого Уайтхолла. Он дождался возможности пригласить Джеффа выпить и сказал, что Роберту Билу нужно, чтобы Джефф-Великан отправился в Шотландию, и не в качестве актера. В тот год появился испанский флот, пытаясь захватить всю страну, убить королеву, поработить англичан, и поэтому Беллок оставил свой любимый театр, вернулся на службу к Уолсингему, чтобы сыграть новые роли в более грандиозных спектаклях. Испанцы распространились по всей Шотландии и искали помощи у Якова VI, который, несомненно, аж подпрыгивал от нетерпеливого желания отомстить за смерть матери. Яков наблюдал за действиями испанцев со злорадным интересом, однако не стал помогать им добраться до Лондона, удовлетворившись тем, что они должны были убить или ослабить его врагов, но не преуспеть настолько, чтобы помешать ему сделаться королем Англии. Джефф был неподалеку: помогал другим тайным агентам выслеживать испанцев, шныряющих туда-сюда через шотландскую границу, переодетых лудильщиками, моряками, цирюльниками и пастухами. Беллок решил никогда больше не верить сладкоречивым заверениям в том, что католическая угроза миновала, что никакие гадюки с севера ее не пестовали.

В 1589 году, после того как испанская Армада затонула или развеялась по ветру (немногие счастливчики стали мужьями ирландских женщин), Джефф вернулся на сцену — он изменился, стал нетерпимее к ученикам, которые забывали свои реплики, или к зрителям из «ямы»{38}, бросающим в актеров яблоки. Через несколько месяцев — на протяжении этого времени он, казалось, успокоился, и товарищи по сцене утверждали, что приручили медведя, — Беллока навестил после представления «Тамерлана» Кита Марло сам Роберт Бил. Он пригласил Джеффа-Великана выпить и поесть… и вновь до свидания, театр! Остаток 1589 и большую часть 1590 года Беллок провел в Ланкашире: докладывал Билу через агентов-помощников о католических надеждах, которые даже тогда теплились, словно угли великих пожаров 1586-го и 1588-го, этакие неугасимые чаяния свергнуть Елизавету с трона при помощи клинка и короновать того или иного католического дворянина, а то и Якова Шотландского, вместо нее.

Самой серьезной опасностью такой работы — среди множества прочих — было сделать ее чересчур хорошо. Джефф так блестяще сыграл роль католического слуги на службе у католического лорда, что в 1590 году его арестовали вместе почти со всеми обитателями поместья. Католическая ярость Беллока по отношению к английским солдатам, которые избивали его и надевали оковы, оказалась настолько убедительной, что его бросили в Тауэр, в узкую камеру с низким потолком, вместе с главным конюхом лорда — стариком, который Беллоку нравился. Беллок мог отдать должное любви печального соседа к былым ритуалам и детским привычкам из жизни, прожитой далеко к северу от Лондона. Оказаться в камере с таким крупным мужчиной, как Джефф-Великан, было дополнительным наказанием, и Беллок жалел его.

Джефф прислонился к стене и слышал доносящиеся из коридора звуки: его так называемый друг проверял крепость своих убеждений на дыбе. Джефф попытался произнести несколько слов утешения, когда упрямого старика швырнули обратно: бедняга плакал и не мог стоять. Беллок все еще по необходимости играл роль, когда попытался ухаживать за сломленным товарищем, но его жалость была подлинной. Был ли сам Джефф хорошим человеком или великим актером, он не мог понять, и ему не хватило времени разобраться: на следующий день его вывели из камеры и поволокли в ту же комнату, с дыбой.